«Что правда, то правда, сейчас, в начале октября, для кукол не сезон. Это к Новому году, к Дню святого Валентина, спасибо ему, к Восьмому марта начнется ажиотаж. А до тех пор хоть не работай!» Трудность сбыта заключалась еще в том, что авторские куклы были сравнительно дороги, в отличие от миллионов китайских красавиц, заполнивших крупные магазины. Их могли покупать разве что коллекционеры, а их круг весьма ограничен, и надеяться на слепую удачу тут не стоило. «Девчонки на выставках рассказывали, как приобретали клиентуру, послушать, прямо голливудская сказка! Одна зашла в цветочный магазин и предложила выставить кукол рядом с букетами, другая отправилась прямо в ЗАГС, договорилась с заведующей о проценте с продаж и принялась ваять женихов и невест. То, что мне предлагала Анна Петровна! Что и говорить, я хороший заработок упустила… Только как-то не верится, что это можно поставить на поток. Не все оценят, чтобы такие деньги платить! Одно дело белый лимузин заказать, живую музыку или такой громадный торт, чтоб гостей потом еще год тошнило… А куклы, что куклы? Кто их там будет разглядывать на свадьбе, когда все напьются? Нет, наверное, все они наврали про свои замечательные методы сбыта, бегают так же, как я, с коробками по магазинам, пресмыкаются перед товароведами… И боятся осени, когда ничего не покупается».

Задумавшись, она брела, куда глаза глядят, незаметно двигаясь в сторону Тверской. Прохожих по случаю воскресного дня было немного. Маше невольно вспоминались давние воскресные прогулки с отцом. Освобождая жене квартиру для уборки, тот брал детей и увозил их в центр. Это была настолько устоявшаяся традиция, что Маше никогда не приходил в голову вопрос – почему мама не едет с ними развлекаться? Как-то само собой подразумевалось, что та останется одна, и к их возвращению маленькая квартирка на первом этаже будет сиять чистотой, а из кухни потянутся запахи настоящего воскресного обеда – супа, жаркого и сладкого пирога. Тогда Маша воспринимала мать, как добрую домашнюю волшебницу, и брать ее с собой на прогулку было бы попросту нелепо – кто же в таком случае будет творить чудеса в их отсутствие? Они с отцом гуляли по бульварам, ели мороженое, заходили во все музеи подряд, причем впечатления могли остаться совершенно неожиданные – от очень тоскливых до феерических. Андрей всем музеям на свете предпочитал поход в кино, Маша обожала парки аттракционов или, на худой конец, цирк, но эти развлечения перепадали детям редко. Отец был одержим прямо-таки маниакальным стремлением привить отпрыскам любовь к изящному, и те, хоть со скрежетом зубовным, начали разбираться в стилях и направлениях искусства.

«Если бы не отец, кто знает, что бы из нас с Андреем получилось?» – раздумывала Маша, плетясь по пустынной улице. Сумка начала ей мешать, и девушка с досадой перебрасывала ее с одного плеча на другое, забыв об осторожности, с которой везла куклу в троллейбусе. «Может, жили бы совсем иначе, веселее, счастливее! Андрей в театре работает не по призванию, а потому, что его образование к тому обязывает, а образование декоратора опять же следствие посещения всех этих музеев… Как и мои куклы! Всегда, вернувшись домой, я уединялась и фантазировала на тему прекрасных дам, которых видела в галереях. Сперва просто воображала себя героиней каких-то сказок, потом принялась делать кукол, чтобы было наглядней.