– Эти двое свидетелей пусть пройдут со мной, у меня к ним вопросы. – Он показал жестом Клавдию и Макару – айда, пошли.

– Как чувствуешь себя? – спросил он Клавдия Мамонтова.

– Необычно, Федор Матвеевич. В роли гражданского свидетеля, – честно ответил Мамонтов.

– Я не об том. Как рука?

– В норме. Я в порядке.

Прежде вопросы про здоровье они с Макаром заботливо задавали полковнику. Но все поменялось с майских событий в Бронницах, когда Клавдия Мамонтова серьезно ранили при задержании . С Гущиным они с Макаром не виделись с конца мая. Клавдий Мамонтов отметил, что Гущин по-прежнему выглядит неважно: изможденный, усталый, не прибавивший ни килограмма – его поношенный костюм болтался на нем как на вешалке. Тяжелая болезнь, что оставила в его жизни столь страшный след, сильно изменила полковника.

Однако по первому их зову старший товарищ и учитель, которого они уважали и любили, явился несмотря ни на что.

– Как убитую женщину зовут? – задал новый вопрос Гущин.

– Наталья Эдуардовна. Вера Павловна думала, что у нее фамилия мужа – Авессоломова, так и нас уверяла. А соседка говорит – нет, она Гулькина. Выходит, наша Вера Павловна ошиблась, – сбивчиво начал пояснять Макар.

– Ты мне по телефону сказал – Вера Павловна ее знает? – уточнил Гущин. – Убитая ее подруга?

– Нет. Но они знакомы с юности, потом их пути разошлись. Федор Матвеевич, мы вам все подробно потом насчет них по полочкам разложим! – Макар уже не мог скрыть нетерпения и природного любопытства. – Вы видели на фотках, что с трупом сотворили? С чем же мы здесь столкнулись, а?

– Погоди, не торопи меня. Не егози, – Гущин нацелил на него палец. – И придержи язык при наших. Вы мне нужны здесь оба. И я конфликтовать с местными коллегами из-за вас не могу. На их плечи основная часть разыскных мероприятий ляжет. Они мне тоже необходимы.

– Молчу, молчу, – Макар откинул со лба привычным жестом светлую длинную челку. – Но местная полиция, кажется, не представляет себе, что это не совсем обычный криминальный случай.

Они втроем направились к телу. Клавдий Мамонтов ловил на себе косые взгляды полицейских.

Возле трупа работали эксперты-криминалисты, судмедэксперт в защитном костюме; они поздоровались с полковником Гущиным. В подмосковной полиции его знали все. В сущности, он давно уже стал легендой.

Клавдий Мамонтов созерцал искаженное удушьем лицо мертвой женщины. Крохотные мошки вились над увядшим соцветием, засунутым ей в рот. Эксперт осторожно пинцетом извлек соцветие и упаковал в пакет. Руками в перчатках он собрал остальные белые пожухшие зонтики, что обильно усыпали голый живот жертвы.

Тело мертвой выглядело дряблым, высохшие груди походили на пустые винные мехи. Покойная отличалась небольшим ростом, хрупким телосложением, худобой. На вид ей – за шестьдесят. Седые волосы свои она не красила, выбрав короткую стрижку.

Рядом с трупом на полиэтиленовом пакете лежала горка предметов – связка ключей, мобильный и пачка сигарет.

– Личные вещи, – пояснил эксперт. – Достали из карманов ее брюк. Ключи, видимо, от ее дачи. Мобильный включен и в рабочем состоянии. Напавший ничего не взял.

– Задушил ее веревкой и разорвал на ней одежду. – Макар уже забыл об обещании молчать.

– Разорвал? – Полковник Гущин наклонился над трупом. – Нет, здесь не разрыв.

– Одежда на потерпевшей разрезана. Футболка, трусы, летние хлопковые брюки, – эксперт-криминалист показывал жестами. – Лифчика она не носила, вместо него – спортивный синтетический бра.