|
И тот оказался на месте – рассыпался в любезностях перед очередным покупателем. Этот книготорговец жил как по нотам: приходил на работу рано, возвращался домой на закате и ни разу не отклонился от привычного маршрута и расписания. Некоторые стадные животные с тем же постоянством в один и тот же час идут на водопой и рано или поздно таким образом попадают в пасть хищнику. Руки в перчатках запахнули поплотнее полы плаща, и коричневые башмаки направились к выстроившимся у обочины фиакрам. На облучках кучеры в навощенных цилиндрах поджидали пассажиров…
На двери книжной лавки «Эльзевир» зазвенел колокольчик, и Жозеф, незамедлительно приняв скорбный вид, поплелся от этажерки к прилавку. Вошедший Виктор выложил перед коллегой здоровенный рулон оберточной бумаги и поинтересовался: – Уже что-нибудь продали? – Нет. Я очень страдаю, – сообщил Жозеф. – Настоящее горе безмолвно. – Ага, смейтесь, это ж не вам отрежут палец по случаю гангрены! – Так загляните к Мелии – она вас подлатает. А потом отправляйтесь домой зализывать раны. – Премного благодарен. К Мелии загляну непременно, домой отправиться и не подумаю. – У нас тут маленькая неурядица. Поговорим, когда вернетесь от Мелии. – Ну что там еще случилось? – сердито пробормотал Жозеф себе под нос, поднимаясь по винтовой лестнице на жилой этаж. На кухне женщина средних лет с увядшим лицом и сединой в волосах готовила говяжье рагу под белым соусом. – Elle me pigougne, cette baluche, es bеstia a paiar patenta, – ворчала она. Речь, конечно, шла о ее заклятой врагине Эфросинье Пиньо, которая, после того как Кэндзи Мори и Джина Херсон уехали отдыхать в Лондон, заставила Мелию каждый день готовить обед для Виктора и Жозефа. Молодой человек без лишних слов сунул лимузенке под нос замотанный платком палец. Та фыркнула, размотала повязку и бесстрастно изучила царапину. – Наложу вам мазь собственного изготовления: вазелин, мед и листья подорожника. Через три дня и следа не останется. – Ай-яй! Щипет ваше зелье! Вы уверены, что оно поможет? Ай! – Ну потерпите чуть-чуть. Qui chanta, son mal espanta! – И что это значит? – «Песенку спой – боль снимет как рукой!» Спойте что-нибудь, месье Пиньо. – И что же мне спеть? – Первое, что придет в голову. Вот увидите: запоете, и болеть перестанет. Жозеф откашлялся и затянул: – Ишь ты… – восхитилась Мелия. – А почему вы выбрали такую воинственную балладу? – Потому что тот, кто захочет еще раз сделать мне больно, получит в глаз! – выпалил Жозеф, уже убегая на первый этаж. – Ну, Виктор, что у нас за неурядица? – Я заметил пропажу. Вот тут, на полке, видите, пустое место? Между «Большим кулинарным словарем» Александра Дюма и «Физиологией вкуса» Брийа-Саварена не хватает одной книги. – Какой? – спросил Жозеф, чувствуя, как сердце уходит в пятки. – «Трактат о конфитюрах» тысяча семьсот пятьдесят пятого года. Первое издание, автор неизвестен. Тоненькая книжица, всего-то страниц пятнадцать, но стоит целого состояния. Вы ее никому не показывали? – Нет-нет. У нас же как? Люди бродят по всей лавке, часами тут ошиваются, садятся, читают, в итоге не покупают ничего и, довольные, убираются восвояси. Чья это была блестящая идея поставить в торговом зале стол и стулья, а? Да еще телефон без умолку трезвонит, я уже упарился туда-сюда носиться, мечусь как проклятый, невозможно же за всеми уследить… Жозеф замолчал и отвел взгляд. |
