Книги Проза Линор Горалик Короче страница 6

Изменить размер шрифта - +
Он утер нос рукой, перешел на другую платформу, влез в вагон. «Все хорошо, – сказал он себе. – Все хорошо». Он почти успокоился, когда эта тетка спросила: «Простите, это Третьяковская или Тургеневская?» Тогда он изо всех сил сдавил пальцами переносицу, но слезы все равно наползали и наползали на ресницы, ничего не помогало.

 

Быстрое серебро

 

Анне К.

Сначала речь шла об одной операции, он почти согласился, но тут они попытались заговорить с ним о второй и третьей, о том, чтобы провести в санатории год или полтора, о том, что армия готова оплатить все расходы. Тогда он не выдержал, рванул дверь и выкатил себя в гостиную. Никто не побежал за ним. Он посмотрел на стоящий в горке хрусталь, погладил немое пианино, потом подъехал к письменному столу, подергал племянницу за расшитую тряпичными цветочками бретельку розовой майки и заглянул в ее тетрадь. В самом верху страницы стояло три раза подчеркнутое слово «РОМАН». Буквы были золотыми. Дальше одна фраза была написана синим, вторая – красным, а третья, как раз в этот момент находившаяся в работе, писалась зеленым. Все буквы были толстые, с металлическим отливом. Из-за этого отлива написанное плохо читалось отсюда, сбоку, но ни одной запятой там точно не было.

– Про что твой роман? – спросил он.

– Про одну девочку, – сказала племянница, не поднимая головы. – Как она поймала серебряный шарик, проглотила его и стала кем-то другим.

– Ого, – сказал он, глядя на толстые металлические буквы. – Долгая будет история?

Она на секунду задумалась и недовольно сказала, не поднимая головы:

– Еще на пять фломастеров. Не мешай мне.

 

Аки по суху

 

Вере

И тут Мурло (она назвала его так про себя с самого начала полета и потом с отвращением смотрела, как он слюнит пальцы, переворачивая страницы журнала) – так вот, Мурло вцепилось ей в плечо и зашептало: «Не бойтесь, я сейчас поведу самолет», – и вдруг уперлось кулаками себе в подмышки, как ребенок, собравшийся изображать курицу. Она едва успела отстраниться, чтобы не получить локтем в глаз, а Мурло набрало воздуха в грудь и принялось низко, утробно гудеть, и его гудение на секунду действительно смогло перекрыть и панические голоса пассажиров, и какое-то нехорошее дребезжанье, и почти истерические голоса стюардесс, умоляющих пассажиров вернуться на свои места и пристегнуть ремни. Мурло гудело: «Уууууууууууууууууууууу!!!» – и всем телом кренилось вправо, когда самолет начинал заваливаться на левый бок, или откидывалось назад, если весь салон бросало вперед. Она вдруг поймала себя на том, что поскуливает ему в такт, понижая и повышая голос, и от ужаса перед этим фактом пропустила момент, когда самолет перешел от неожиданных бросков из стороны в сторону к небольшим, но ритмичным рывкам вперед, а потом потихоньку выровнялся. Тогда она смогла расцепить пальцы и разлепить веки. Мурло сидело в кресле с закрытыми глазами, по шее у него ползли капли пота. Позже, на паспортном контроле, он разыскал ее, вцепился липкой лапой в плечо и сказал несвежим ртом:

– Я же говорил вам, я пилот.

– Да, – сказала она, – да, конечно. Спасибо.

– Один раз я спас космический корабль. – сказало Мурло. – Я был далеко, но всё почувствовал. Была неисправность в системе управления. Я не дал взлететь, они бы все погибли, я не дал. Потом я три дня лежал дома, не мог встать.

– Да, – сказала она, – да, спасибо большое.

 

Неянеянеянеянея

 

Он положил трубку и внимательно прислушался ко всему.

Быстрый переход