В Гаване, как это уже было известно Моргану, этот флот объединялся с флотом из Новой Гранады — эти корабли везли богатства Мексики, — чтобы вместе преодолеть опасный путь через океан в Испанию. И оба эти флота испанцы гордо именовали Золотым флотом его католического величества.

Задумавшись, Морган вздрогнул, когда о борт стукнула причалившая лодка и голос Джадсона окликнул:

— Эй, Гарри, ты тут?

— Да, но я собираюсь на берег — какого черта тебе надо?

— У меня тут парень, который настолько глуп, что хочет подписать с тобой договор.

— Скажи ему, пусть приходит завтра…

— Постой, Гарри, это ведь не простой матрос. Это врач, по крайней мере, он так говорит.

Морган перегнулся через поручень.

— Эй ты, там, ты что — хирург?

— Да, капитан, — ответил молодой приятный голос. — Я могу отрезать вам руку или ногу так аккуратно, что вы и не заметите.

— Большое спасибо за предложение! — буркнул пират. — Ну тогда поднимайся.

Минуту спустя на широкую носовую палубу «Бреды» вскарабкалась на редкость высокая, но не тощая личность на вид лет двадцати восьми; он оказался также одним из самых красивых мужчин, которых приходилось встречать Моргану.

Врач вежливо поклонился.

— Я Дэвид Армитедж, сэр, и весь к вашим услугам. Пожалуйста, примите мою благодарность за то, что приняли меня так поздно; я рассчитал, что у меня есть время посетить ваш корабль перед тем, как дать ответ на приглашение служить в доме губернатора.

— Хорошо, что ты вначале пришел сюда. — Морган внимательно приглядывался к незнакомцу. — С моего корабля ты увидишь гораздо больше, чем из дома губернатора.

— …Так я и подумал.

Язык у него был хорошо подвешен, но сам Армитедж, похоже, был гол как сокол, потому что на его рубашке дыр было больше, чем ткани, а когда-то элегантные штаны превратились в скопище заплаток и заштопанных дыр.

— Кто ты? — спросил Морган. — Хотя плевать мне на это, если ты знаешь свое дело.

Зубы молодого врача блеснули в улыбке.

— Предположим, мое имя Армитедж, хотя на самом деле это не так. Предположим также, что я родом из колонии Виргиния и что я был там известным хирургом, — он тихо рассмеялся, — а это чистая правда.

Морган ухмыльнулся.

— А что еще?

— Допустим, пока вам не наврали обо мне чего-нибудь еще, что я убил врача, у которого учился.

— Почему?

— Чтобы спасти свою жизнь и жизнь пациента, моего друга хирурга, которого он из ревности готов был убить — дать ему истечь кровью.

— И тебя схватили? Да? Ну-ка, покажи руки.

Черты лица Армитеджа неожиданно стали жесткими, и он протянул левую руку; конечно, там была выжжена буква «У» — что значило «убийца». Как эксперт в таких делах, Морган решил, что клеймо поставлено примерно год назад.

— Почему ты хочешь плыть со мной?

— Потому что, капитан Морган, у вас репутация человека умного и более чем удачливого. Кроме того, мне говорили, что вы всегда поступаете так, как считаете нужным, а это, позвольте заметить, чертовски ценная черта в характере человека.

— У тебя язык хорошо подвешен, Армитедж. Ты можешь вылечить сифилис?

— Нет, — кратко ответил тот, — и никто не может. Но я могу ослабить его разрушительное действие.

— Как?

— С помощью африканского средства, которое обычно используют при триппере. Туда входит ртуть и…

— Садись, — прервал его Морган.