Люди выскакивали из домов, а лавочники поспешно заносили товары в лавки и возбужденно закрывали деревянные ставни, защищавшие лавки от непогоды и от воров. Вскоре толпа обрадованных жителей начала собираться там, где было построено семь административных зданий, включая адуану-таможню, королевскую казну, арсенал, суд и дворец губернатора.

Бегом, с развевающимися юбками, Мерседес выскочила из обители, в руках у нее все еще были зажаты четки.

— Давидо, это правда, что показался галион из Перу?

Армитедж пожал плечами.

— Судя по приветственному салюту, это правда.

— Тогда идем, англичанин, идем, тебе повезло, ты увидишь зрелище, которое бывает всего раз в три года!

Озадаченная всеобщим движением, дюжина стервятников взлетела высоко над городом и неподвижно парила в высоте.

— Отчего такая спешка? — удивлялся виргинец, торопливо шагая за дочерью своего хозяина. — Тот корабль пристанет еще часа через три.

Только тут дониселла Мерседес поняла то, о чем он догадался уже давно.

— Боже правый! Мы потеряли Жозефу и рабынь, -ахнула она. — Быстрее, Давидо, быстрее, мы должны уйти с улицы. Вон там расположен сад обители Святой Анны. Мы спрячемся там, пока Жозефа нас не найдет.

— А она найдет нас? — спросил он, когда они наконец остановились в тени огромного дерева. — В конце концов, я ведь всего-навсего раб твоего отца.

— О Давидо, не говори так, я никогда не думала о тебе так, — запротестовала Мерседес, и ее голубые глаза вспыхнули.

— А… как же ты тогда думала обо мне?

— Как о кабальеро, которому не повезло и… и…

— Как о несчастном еретике-лютеранине? — Это был нечестный вопрос, и Дэвид знал это.

Мерседес вспыхнула, а потом взглянула ему прямо в глаза. Она тихо произнесла:

— Нет, Давидо, я так не думала, но только не рассказывай никому об этом. Мы поклоняемся одному Господу, одной Божьей Матери и ее Сыну. Разве этого не достаточно?

— Мне бы хотелось, чтобы это было так, — вздохнул Армитедж и печально огляделся. Если их заметят здесь одних, без дуэньи Мерседес, то злые языки начнут трезвонить без умолку. Поэтому он старался держаться предупредительно-вежливо.

Дониселла Мерседес совсем запыхалась, поэтому она сняла широкую желтую соломенную шляпу и принялась обмахиваться так быстро, что ее золотистые волосы развевались, словно от ветра.

— Да, Давидо, золотой галион действительно прибывает с королевскими сокровищами. Mira! Смотри, солдаты! — Она радостно показала на отряд солдат с аркебузами, который мерно вышагивал в пыли. — Разве они не великолепны? Скажи, у тебя на родине есть регулярные войска?

— Нет. Только «обученные отряды».

— Обученные отряды?

— Колонисты в Виргинии очень бедны, и их немного, поэтому мы не можем содержать регулярную армию. Но все совершеннолетние мужчины должны по очереди участвовать в походах против индейцев.

Глаза у нее округлились.

— Как, у вас тоже есть индейцы?

— Да, — кивнул он, — еще более злобные и коварные, чем у вас.

— Тогда мне тебя жаль, дон Давидо. — Он удивленно взглянул на нее. Впервые Мерседес прибавила к его имени уважительное обращение «дон». Со странным чувством удовольствия он покраснел до корней волос.

Поигрывая пылающим бутоном гибискуса, она попросила:

— Расскажи мне о своей семье! У тебя есть братья или сестры?

— Да, — ответил он, не отрывая глаз от привлекательной девушки. — Мой отец был деканом колледжа — а может, и до сих пор занимает эту должность — в местечке под названием Джеймстаун.