И медленно начинаю читать заклинание.

— T´he araassha le dghraan….

Слова медленно падают с губ. Мне не нравится это решение, видит Бог, не нравится, но и выбора у меня нет.

Вокруг пентаграммы медленно начинает клубиться дым. Даже на вид темный, холодный, этакими щупальцами…

Ак — квир следит и облизывается, слюна падает на землю, оставляя выжженные проплешины. Ему бояться нечего, его не тронут. А вот меня…

Едят ли демоны — полудемонов?

Конечно, едят! Они всех едят! И делают исключение только для тех, кто ест — их.

Мужчины перестают дергаться, они следят за его движениями, словно завороженные. Я начинаю обходить пентаграмму по кругу. Против хода солнца.

Пять шагов.

Пять человек.

Пять движений кинжала.

Я просто перерезал им глотки — и на землю лилась кровь. Алая, соленая, горячая кровь невинных людей.

Кровь льется, мерзко облизывается Ак — квир, дым все густеет и густеет — и наконец свивается в черную петлю. И — раскрывается.

Внутри черного пятна зажигаются алые огни — и я тихо зову.

— Аргадон! Твоей кровью призываю….

Для себя я кинжалом не пользуюсь. Просто стискиваю руку — и когти распарывают ладонь. Я вытягиваю ее за пределы пентаграммы и капли падают на землю.

Этого хватает.

И из провала, словно соткавшись из струй тьмы, выскальзывает Аргадон. Первый.

Я отчетливо ощущаю, что там, за провалом, еще множество демонов, но пока они пройти не могут. Пока еще я сдерживаю силу, не давая ей выплеснуться во врата. Мы еще не все обговорили.

Аргадон в боевой форме, с шипов сочится яд, глаза горят темным огнем, в руке плеть…

— Сынок?

Бросаться ему на шею и вопиять 'Папаша!!!' как‑то не хочется. Вместо этого я интересуюсь:

— Не проголодался сегодня?

Аргадон усмехается.

— Есть что предложить?

Я пожимаю плечами.

— Заклинание ты узнал, наверняка. Ты останешься здесь до утра — а рядом люди. Двадцать тысяч людей. Добыча. Твоя добыча.

Аргадон хищно усмехается.

— а твои кто — враги?

Я улыбаюсь в ответ, так, что все клыки видно.

— тебе не все ли равно? До моих людей ты добраться не успеешь…

— а если успею?

— Я тебя призвал — я тебя и обратно верну. Я могу закрыть ворота раньше.

— А потом тебя здесь обнаружат твои враги…. обессилевшего.

— Неужели, — усмехаюсь, — ты думаешь, что у меня нет путей отхода? Я же твой сын.

Привираю, конечно. Но… своих людей я этой твари не скормлю. Перебьется.

— Что ж. — Аргадон выглядит задумчивым. — Выпускай мою свиту.

— Клятву, папенька, — ухмыляюсь я. — клятву.

Демон показывает зубы, Но послушно произносит требуемые слова.

Не причинять ни прямого, ни косвенного вреда ни мне, ни тем, кто находится под моей защитой, ни моей стране. Уничтожать только моих врагов.

И то же самое в отношении его свиты. А ежели кто осмелится — пусть Аргадон сам их и карает.

Его демоны — его проблемы.

А чужие…

Вся ответственность ложится на Аргадона. И если их не покарает он — его покарает нарушенная клятва. Аргадон шипит, но повторяет подсказанное — и той частью меня, которая есть демон, я ощущаю, что возле портала их становится меньше. Гораздо меньше.

Чужие уходят. Остаются только те, кто подвластен Аргадону. Нет, ну не думал же он, что я разрешу выпустить здесь всю темную шушеру?

Только когда через мое тело сквозит холодок, означающий, что клятва принята, я разрешаю воротам открыться пошире.