Ах да, ведь у Девы Марии тоже был муж… Епископ внимательно посмотрел на грудь стоявшей перед ним женщины. В этом случае беспорочным зачатием даже не пахнет — дух сладострастия витал вокруг ее фигуры разрушающим смерчем. Всего лишь на одно мгновение Эде де Сюлли испытал любовное желание. Он крепко зажмурился, чтобы отделаться от наваждения. Его приятель Доминик в подобных случаях терзал собственное тело раскаленным железом. Епископ нащупал пальцами золотой крест и с силой сжал его в ладони. Острые камни врезались в ладонь, принося спасительное физическое страдание.

— Вы говорите, он художник? — спросил епископ, взглянув на ладонь.

На подушечках пальцев выступило несколько капелек крови.

— Да, его зовут Марсель, — так же взволнованно произнесла женщина, прижав руки к груди.

— Только у меня о нем совершенно другое представление. Мне так кажется… он знается с дьяволом, — спокойно объявил Эде де Сюлли, не сводя с женщины печальных ангельских глаз.

— Этого не может быть, — в ужасе вскрикнула женщина, — мой муж — честнейший христианин. Он очень богобоязненный человек, за свою жизнь он не пропустил ни одной воскресной службы.

Епископ скучно улыбнулся.

— Дитя мое, — произнес он тихим проникновенным голосом, — все очень просто. Ты любишь его и не можешь воспринимать иначе. А ведь бес имеет многие обличья. И это всего лишь одна из форм его проявления.

— Я не верю в то, что вы говорите! — в страхе отшатнулась Луиза.

Эде де Сюлли нахмурился.

— Ах, вот оно как! Ты подвергаешь сомнению слова епископа? — И уже мягче, как будто опасаясь оскорбить ее нечаянным словом, продолжал: — В его душе поселился дьявол, и ее нужно излечить. Тебе не стоит печалиться о нем, мы сами исцелим его. Ты очень красивая, молодая, ты непременно найдешь себе другого спутника жизни.

Луиза дерзко вскинула подбородок, и епископ невольно отшатнулся — видно, так смотрела Дева Мария, когда у нее отнимали сына.

— Ваше преподобие, а может, это в вашей душе поселился дьявол!.. — бесстрашно произнесла она.

— Женщина, остановись! — в страхе отшатнулся епископ.

— Может, это не мой Марсель слуга дьявола, а вы здесь все христопродавцы! — яростно воскликнула она.

Епископ сорвал с шеи крест и, подняв его высоко вверх, закричал:

— Изыди, сатана, изыди!

— Ты и есть самый настоящий дьявол, святой отец! — грозно наступала женщина.

Даже свечи в этот момент как будто запылали ярче. Вспыхнувшее пламя осветило разгневанное лицо женщины, а над ее головой словно бы застыл нимб.

Епископ невольно перекрестился, освобождаясь от видения.

— Изыди, дьявол! Изыди!

Луиза и не думала останавливаться, она продолжала наступать, пока не загнала Эде де Сюлли в угол. Вжавшись в стену, он чувствовал горячее и яростное дыхание женщины, но глаза его предательски смотрели через распахнутый ворот прямо на высокую девичью грудь. Самое скверное было в том, что у основания шеи он заметил небольшую бледно-коричневую родинку, точно такую же, какая была у графини де Левек. Помнится, он любил целовать эту божью отметинку. Но все это было в другой жизни.

Сейчас ему хотелось сделать то же самое. Вот оно, искушение дьявола! Епископу едва хватало сил, чтобы не поддаться соблазну.

Впервые графиня де Левек отдалась ему — тогда еще почти девочкой — на отцовской конюшне, прямо на полу, под удивленными взорами лошадей. Отдалась страстно, самозабвенно, искусав при этом до крови собственные губы. И Эде де Сюлли чувствовал, что эта вот простолюдинка, так яростно наступающая на него, тоже способна на жаркие поцелуи.