Пока ехали – молчали, когда машина оказалась неподалеку от парка, Пашка-Крематорий окликнул водителя:

– Тормозни и иди погуляй, когда понадобишься, «звон» сделаю.

Водитель, привыкший, что его боссу то и дело приходится вести беседы без посторонних ушей, покорно взял мобильный телефон и вышел. Вскоре под парковыми деревьями зарделась огоньком сигарета.

– Деньги старики взяли? – спросил Пашка и отхлебнул из плоской фляги немного коньяка.

Видно было по глазам, что он уже не раз прикладывался к горлышку, ожидая Артиста.

– Взяли… А толку? Гнилой базар получился, – наконец-то Артист смог закурить.

– Что сказали?

– Ничего конкретного!

– Не менжуйся. Никто тебе «да» или «нет» не скажет. Главное, ты им в головы заронил, что на Карле свет клином не сошелся. А головы у них не для вшей, прикинут, что к чему. По-нашему выйдет. Они сами понимают, что их время ушло.

– Уходит, но не ушло еще. Пока они в силе, а не мы.

– Именно – пока в силе. Скоро все поменяется. Мы за Западом след в след идем. Догоним и перегоним. У них уже мафия другая, чем была лет тридцать тому назад. Все в легальном бизнесе. Я же тусуюсь, людей тамошних хорошо знаю. Мир повидал. Сицилийцы и те изменились, хоть они больше всех за старое цеплялись. Карл… – произнес Пашка-Крематорий и засмеялся, – он неделю назад показательные выступления устроил. Братву пригласил, показать, что квалификацию не потерял. Демонстрировал, как он в транспорте у старушек кошельки вытаскивает. Два часа в трамвае с ним катались. Развлечение классное. Ты давно в трамвае последний раз ездил?

Вопрос застал Артиста врасплох:

– Лет пять или шесть… может, больше.

– И я не упомню. Да и в метро последний раз в прошлом году спустился, когда машина на улице сломалась. Даже не знал, что теперь не пятаки и не жетоны в турникеты бросают, а карточками пользуются. Иногда полезно бывает посмотреть, как люди живут, как по городу передвигаются.

– Так что Карл?

– Режет он сумочки ловко, тут не отнять. Он монетку в лезвие заточил и вперед пошел, а братва на задней площадке от хохота давится. Высший класс показал, у лоха одного лопатник из нагрудного кармана вытащил в полупустом трамвае. Поворота дождался, качнулся, лох его сам придержал. «Держаться надо», – говорит. А Карл ему: «Извините, уважаемый». Все чинно и благородно. Но это же клоунада, цирк на проволоке! Кому теперь такое умение надо? В общаке миллионы проворачиваются. А Карл как ребенок радовался, что ему удалось за два часа шестьдесят тысяч российскими выудить.

– Не забывай, Карл не только щипач-виртуоз, но и смотрящий. У Монгола он в большом доверии – а его слово всех перевесит.

Пашка-Крематорий задумчиво допил коньяк:

– Я тоже про это много думал, наверное, больше твоего. Карл только на авторитете держится. Больше не на чем. Ни бригады у него, ни стволов. Сам словно нищий живет, ничего у него за душой нет. А мог бы уже и свое дело наладить. Казино, к примеру, открыть, зал игровых автоматов, если уж правильный очень и воровскую «молитву» блюдет. Полцентра у него под ногами, а он ни себе, ни братве развернуться толком не дает. Все о понятиях толкует. Наркотой заняться нельзя, мол, «дурь» не для блатных.