|
Ведь даже если она не получит сертификата Жемчужины, все равно она будет рабыней первого сорта и по крайней мере не принесет убытков. Но — сырье для дешевых проституток? Конъюнктура придет в норму самое раннее через год, а кто знает, может быть, и через два. Продать такую девушку я могу за двадцать, тридцать, ну, может быть, за сорок золотых, если она очень молода и красива. Так за сколько должна я ее купить, чтобы разница в цене покрыла стоимость годового содержания? Сегодня, господин, тебе пришлось бы мне доплатить, чтобы я согласилась взять этих островитянок. Мужчины — другое дело, их всегда не хватает и будет не хватать. Добровольно никто не продастся в рабство, даже если будет подыхать с голоду. Это пустой закон, которым почти никто не пользуется, господин, да ты и сам знаешь. Такой мужчина может быть уверен, что попадет в каменоломню и проживет, самое большее, два-три года.
Рапис, тряхнув головой, поднял руку. — Достаточно, госпожа, — несколько раздраженно отрезал он. — Я знаю, как работает рынок. Забудем о женщинах. Значит, покупаешь одних мужчин? — Несколько женщин, может быть… Если они сильные и не слишком красивые. Действительно сильные и действительно некрасивые, — подчеркнула она. — Женщины при работе на рудниках не слишком окупаются и чересчур привлекают внимание. Приходится их переодевать в мужское платье. Я могу взять несколько, господин, но, честно говоря, скорее для поддержания хороших деловых отношений… Несколько мгновений она что-то подсчитывала в уме, потом назвала сумму. — Естественно, это примерная стоимость, — уточнила она. — Как обычно, тебе дадут кого-нибудь, кто оценит товар на месте. Надеюсь, ты согласишься на окончательную цену? Не в моих интересах сдирать с тебя три шкуры, господин, — она чуть наморщила нос и рассмеялась, — поскольку иначе в следующий раз ты пойдешь к конкурентам… Заверяю, что как всегда, так и сейчас окончательная цена будет отражать реальную стоимость товара. Ведь так? Рапис кивнул. Он никогда не жалел о связях с этим работорговцем; он был уверен, что не пожалеет и на этот раз. В конце концов, никто же не виноват, что конъюнктура сложилась не лучшим образом. Жемчужина, от имени своего хозяина, вела с ним честную игру. Названная ею ориентировочная сумма выглядела вполне разумной. Переночевав в неплохой гостинице, они двинулись в обратный путь на следующее утро, как только появились люди, о которых говорила Жемчужина Дома. Одного из них Рапис знал — тот уже дважды сопровождал его, чтобы осмотреть и оценить привезенный товар. До леса они добрались еще до захода солнца. Из-за деревьев тут же появились двое матросов. Один забрал коней Раписа и Раладана, чтобы отвести их в деревню; другой повел прибывших к тому месту, где держали пленников. В отсутствие капитана не произошло ничего заслуживавшего внимания. Выставленные посты лишь однажды спугнули каких-то грибников. Мало кто забирался столь далеко. Прибыв на место, представитель работорговца быстро и со знанием дела осмотрел товар. Мужчины, хоть и несколько исхудавшие (Рапис их на «Змее» особенно не перекармливал), выглядели, в общем-то, неплохо — что было понятно, поскольку хилых и стариков не брали, больные же и раненые почти все отправились за борт во время морского путешествия. Кроме того, в соответствии с обещанием Жемчужины у капитана купили несколько сильных, здоровых женщин, правда за не слишком высокую цену. Однако Рапис был доволен, поскольку ему еще удалось продать трех симпатичных девочек лет двенадцати-тринадцати, получив за них вполне приличные деньги, особенно за младшую, которая была девственницей. Покончив со всеми формальностями, посланник работорговца без лишних слов попрощался и, не обращая внимания на сгущающиеся сумерки, забрал с собой всю купленную группу, под эскортом собственных, приведенных из Баны людей. |
