— Король Йорг, — сказал герцог. К его чести, он свободно называл меня королем, хотя я был облачен в дорожное тряпье.

В зале стоял полумрак, хотя высокие окна не препятствовали свету серого утра и горящий фонарь висел на каждом втором опорном столбе зала.

Сидевший на троне Аларик Маладон вид имел впечатляющий — герой легенд далекого прошлого.

— Надеюсь, Макин не надоел вам своими баснями. Он склонен к возмутительной лжи, — сказал я.

— Так, значит, ты не столкнул в водопад командира Дозора своего отца? — спросил герцог.

— Я мог…

— И не обезглавил некроманта и не съел его сердце?

Макин вытер пену с усов, наблюдая, как одна из собак грызет кость. Казалось, все братья здесь с особым рвением отращивали усы и бороды. По всей видимости, дейнцы привили им вкус к новой моде.

— Ну, он не всегда рассказывает одни лишь небылицы, — сказал я.

— Что хорошего тебе поведала Икатри? — спросил герцог. Северяне не любили ходить вокруг да около.

— А разве это не должно остаться в тайне? Разве не дурная примета рассказывать о предсказаниях?

Аларик пожал плечами.

— Откуда нам знать, есть ли толк в ее предсказаниях, если никто не знает, что она тебе поведала?

— Думаю, она передала мне послание столетней давности, в котором мне советуют отступить в сторону и не путаться у принца Стрелы под ногами.

Макин фыркнул, разбрызгивая пену, а северяне усмехнулись, хотя трудно утверждать наверняка, слишком густые у них бороды.

— Я слышал нечто подобное, — произнес Аларик, — от старика, живущего на берегах фьорда. У него в венах лед, и предсказывает он по еще теплым внутренностям. Он сказал мне, что старые боги и белый Христос договорились. Пришло время для нового императора, он произрастет из семени предков. Среди Сотни ходят слухи, что все знаки указывают на принца Стрелы.

— Пусть принц Стрелы поцелует мой топор, — сказал Синдри. Пока он не подал голос, я не видел его в полумраке за отцовским троном.

— Ты не встречался с ним, сын, — возразил Аларик. — Уверяю, он производит впечатление.

— Так откроешь ли ты свои ворота, герцог Маладон, если принц придет на север? — спросил я.

Герцог усмехнулся.

— А ты мне нравишься, мальчик.

«Мальчика» я пропустил мимо ушей.

— Я всегда считал, что кровь империи собрана на севере, — сказал Аларик. — Я всегда считал, что родившийся на земле Дейн должен сесть на трон императора, возьмет он его топором или огнем. И я всегда считал, что это мог бы сделать я. — Герцог надолго приложился к своему кувшину, а затем посмотрел на меня, выгнув дугой густую бровь: — А ты откроешь свои ворота, если однажды утром принц Стрелы постучится в них?

— А это будет зависеть от того, насколько прекрасным будет утро. Не нравится, когда меня в жизни направляют предсказатели и ведьмы, пророчества из мира мертвых или расположение планет, нацарапанные на грифельных досках цифры или кишки несчастной овцы.

— Но, с другой стороны, — продолжал Аларик, — эти предсказания пришли к нам из глубокой древности. Путь нового императора прокладывался сотню лет или даже больше того. Возможно, принц Стрелы — тот, о ком говорят древние пророчества.

— Старики древним сказаниям приписывают святость. Я же считаю, что они устарели, их нужно отбросить прочь. Веди в постель юную невесту, а не уродливую злобную старуху, — сказал я, подумав об Икатри.