Тогда она была уже студенткой медицинского института. От тоски по ребенку, от беспомощного страха потерять мужа, ревнивых опасений спасалась одним — работой. Сперанский только случайно узнал, какого высокого мнения были о его жене и профессура, и товарищи. Ее оставляли при кафедре хирургии. Конечно, она отказалась наотрез и с тех пор ездила вместе с мужем со стройки на стройку.

На Вечном Пороге Александра Прокофьевна заведовала больницей. Больных было мало. Народ на гидрострое все больше молодой, здоровый. Случались производственные травмы, но крайне редко.

— Совсем деквалифицируюсь! — шутила хирург Сперанская…За кофе Сергей Николаевич, как всегда, делился своими заботами. Он боялся весеннего паводка.

— Бетон! Сейчас это для нас все, — хмуро сказал он.

— Сережа, мне опять надо съездить на Абакумовскую заимку. Ты сможешь дать мне машину?

— Легковая туда не пройдет. Разве вездеход…

— Какую можно!

— На который час?

— Как закончу утренний прием. К одиннадцати.

— Хорошо.

Александра Прокофьевна положила мужу на тарелку кусок пирога с брусникой.

— Вчера заходил Радик, — сказала она, улыбаясь. — Сидел с полчаса. Чаем его напоила. Говорит, если Таня не выйдет за него замуж, — просто не переживет.

— Переживет! — с досадой возразил Сперанский. — Большую ошибку сделает Таня, если выйдет за него.

— Ты недолюбливаешь Радика.

— А за что его любить? Эгоист высшей марки. Не понимаю, за что ты его привечаешь?

— Но я его на руках когда-то носила… Помнишь, сразу после войны на строительстве моста через Волгу? Ему было четыре годика. Такой забавный мальчишка. Синеглазый. Все его любили!

— Его слишком много носили на руках.

— Но ты не можешь сказать, что Радий плохой инженер?

— Инженер он способный, настойчивый. Если бы не он, вряд ли разработали новую технологию в такой срок.

— Ну, вот видишь!

— Этого, Шура, мало для человека.

— Отец его мог устроить в Москве, а он приехал на Север…

— Для анкеты. Прежде, чем осесть в столице. Тане надо открыть на него глаза. Хоть бы ты это сделала! Мне неловко. — Сергей Николаевич поднялся из-за стола. — Жаль девушку, Шура. Она хорошая. Кстати, ее любит настоящий человек!

— Этот шофер… Зиновий Гусач?

— Да. Чудесный парень.

2

Зиновий Гусач, король трассы! Так прозвали Зиновия потому, что поистине не было лучшего водителя по всей тайге — от Красноярска до Вечного Порога. Он мой самый лучший друг, и я хочу рассказать о нем. Его все у нас любят разве можно не любить такого хорошего парня? У него ровно столько врагов, сколько нужно иметь выдающемуся человеку: так, всякие завистники, ревнивцы или те, кого он пристыдил однажды. Особенно плохо к нему относился инженер Радий Глухов — еще до того, как они полюбили одну и ту же девушку. Мне кажется, Глухов чувствовал рядом с Зиновием свою гражданскую неполноценность, если так можно выразиться. В Зиновии было то; что мы называем врожденной интеллигентностью, в самом лучшем смысле этого слова. Когда один живет лишь для себя, а другой вечно забывает о себе ради других, это всем бросается в глаза.

Зиновий по натуре добр, отзывчив, простодушен, весел (когда на него не нападает тоска), покладист и всем словно родня.

В общежитии он очень мучился: не может уснуть, если кто-нибудь рядом шепчется или листает страницы. Все радовались, когда Зиновий получил отдельную комнату. Для него эта комната была вдвойне дорога, так как за стеной жила Таня Эйсмонт.