— Мне кажется, испанцы уже пробили баррикаду и вошли.

— Да, я слышу под нами голоса, — подтвердил и Ван Штиллер.

— Нужно помешать им войти сюда прежде, чем мы подадим сигнал, — сказал Корсар. — Уже полдень.

— Часов восемь-девять мы еще сможем продержаться, — ответил Кармо. — Смелее, друзья! Завалим люк ненадежнее и проделаем дырку в полу, чтобы просунуть ствол аркебузы.

— А доски пола толстые? — спросил Корсар.

— Достаточно, чтобы их не пробила пуля.

— Тогда за дело, мои храбрецы.

— А вы ложитесь, сеньор, — сказала молодая индианка.

— Это невозможно, — решительно ответил Корсар. — Я слишком дорожу своим кораблем, чтобы покинуть это окно.

— А ваши раны?

— Они заживут позднее.

В то время как Кармо и его товарищи готовились к защите, оба линейных корабля бросили якоря прямо перед бухтой, на расстоянии двухсот метров один от другого, и повернулись правым бортом к берегу, чтобы дать бортовой залп по «Молниеносному», если он вознамерится прорвать блокаду.

Однако Морган не собирался сражаться с превосходящими силами. У него был экипаж, закаленный в морских сражениях и готовый на все, но он предпочитал осторожность, тем более что капитан был на берегу.

Несколькими точными залпами он отогнал оставшиеся шлюпки, которые пытались вслед за ним войти в бухточку, и заставил замолчать орудия форта. Затем велел бросить якорь позади островка, держа паруса наготове, чтобы, воспользовавшись любым благоприятным случаем, прорваться в море или напасть на один из фрегатов.

После нескольких безрезультатных пушечных залпов, оба вражеских корабля спустили на воду шлюпки, которые направились в сторону форта. Возможно, их командиры хотели договориться с гарнизоном о новой атаке на «Молниеносный», а пока сражение временно прекратилось.

— Так, так, — прошептал Корсар, следя за ними взглядом. — Только бы мне удалось вырваться из этой ловушки! Я устрою этим фрегатам неприятный сюрприз. Я вижу большую лодку на якоре возле островка. Она прекрасно послужит для моих планов. Яра, милая, помоги мне добраться до постели.

— Вы устали, мой сеньор? — заботливо спросила индианка.

— Да, — ответил Корсар. — Не столько раны, сколько волнения меня измотали.

Опираясь рукой на плечо девушки, он вернулся к кровати и улегся на нее, положив, однако, поблизости свои пистолеты и шпагу.

— Ну, мои храбрецы, как дела? — спросил он у Кармо и его товарищей, проделывавших отверстия для стрельбы в крышке люка.

— Плохо, капитан, — ответил Кармо. — Эти проклятые испанцы очень спешат захватить нас.

— Ты их видишь?

— Да, капитан.

— Что они делают?

— Совещаются пока что.

— Их много?

— Человек двадцать по крайней мере.

— Если бы они оставили нас в покое до вечера!..

— Сомневаюсь, мой капитан.

В этот момент внизу послышался удар, такой мощный, что крышка люка, казалось, готова была переломиться пополам. Кармо, который лежал на полу, следя за испанцами через маленькую щель в досках пола, вскочил и схватился за аркебузу.

В нижней комнате послышался властный голос, кричавший:

— Итак, вы намерены сдаваться? Да или нет? Кармо с улыбкой взглянул на Корсара.

— Отвечай, — сказал ему тот.

— Прошу вас повторить вопрос, я туговат на ухо, — закричал флибустьер, склонившись к щели.

— Я спрашиваю: сдаетесь вы или нет? — ответил все тот же голос.