Наконец он отвернулся и вытащил из-под притолоки ключ, открыв дверь, положил руку на плечо Фейс и подтолкнул ее вперед, в большую прихожую, обшитую еловыми досками. На полах были расстелены коврики, у широкого полукруглого окна стояла большая ваза с камышом. Все вместе производило впечатление чего-то теплого и располагающего, а так как рядом находился небезразличный ей мужчина, то и загадочного, чуть тревожного.
— Добро пожаловать в мои покои, — сказал он.
Отодвинувшись от него, Фейс прислонилась к стене.
— Это не твои покои, это же дом Мортона. — Ей надо было сказать что-то, поставить на место самодовольного хвастуна.
— Конечно. Но раз Мортона тут нет, придется выступать в роли хозяина.
— А может, в качестве раскинувшего паутину паука? — ляпнула она и тут же, прикусив язык, подняла глаза на новоявленного хозяина. Тот вовсе не был похож на паука, а скорее напоминал сытого кота, играющего с мышкой.
Фейс настороженно смотрела на Арни.
В глазах его появились искорки. Он сделал к ней шаг, остановился, и блеск угас. Вроде бы только собрался сцапать мышку, а та обернулась гадкой жабой, смятенно подумала Фейс.
Но выглядел он невероятно привлекательным в своих облегающих джинсах и черном, обтягивающем широкую грудь свитере. Интересно, о чем этот человек сейчас думает? Легкая морщинка между бровей не давала ни малейшего намека на его намерения. А он не торопясь снял куртку, кинул ее на кресло и сказал:
— Ладно, давай посмотрим, что тут у Мортона завалялось съестного.
При слове «съестное», следовавший за ними Лауди замахал хвостом.
Как выяснилось, хозяин дома не очень любил прибирать за собой. На плите стояла кастрюлька с чем-то густым, что неделю назад, вероятно, было супом, а на сосновом столе валялись хлебные крошки. В раковине была навалена куча грязной посуды с остатками засохшей еды.
— Ты помоешь посуду, — сказал Арни, — а я отыщу что-нибудь поесть. — Открыв холодильник, он начал исследовать его содержимое.
— Чистоплюй, — бросила Фейс.
— Что?
— Я сказала чистоплюй, — повторила она. — Не можешь заставить себя смотреть на эти грязные тарелки, вот и оставил их мне.
— На что я действительно не могу смотреть, — ответил Арни, выпрямившись, — так это на ужин, похожий на вареные носки. У меня отличная память, милая. Так что мой тарелки.
— Мистер О'Грэди, если я не умела готовить семь лет назад, это не значит, что я и сейчас не в состоянии это сделать. С тех пор у меня было достаточно практики.
— Вот как? И сколько же времени ты пробыла замужем, прежде чем супруг тебя оставил? — Арни провел рукой по подбородку.
— О! Из всех грубых невоспитанных типов ты… — Она приостановилась, набирая в грудь воздуха. — Как ты смеешь намекать, что Роберт оставил меня из-за… из-за…
— Из-за твоего неумения готовить? — Он закрыл холодильник и прислонился к дверце, скрестив руки на груди. — Ладно, может, ты и не выжила его из дому с помощью мясных консервов или сардин, но я все равно не допущу тебя до плиты.
Фейс заподозрила, что Арни провоцирует ее нарочно, чтобы наказать за пса. Но она не могла остановиться.
— Ты тут ничего не решаешь, — огрызнулась она. — Я не стану выполнять твои приказания! Хватит!
— А приказания мужа ты выполняла?
Фейс удивилась странному выражению, мелькнувшему во взоре Арни. И при чем здесь Роберт? Ей совсем не хотелось думать о нем.
— Нет, — ответила она. |