К вечеру, окончательно издергавшись, Алиса стала собираться. Надо ехать, что-то не так.

Девушка уже выходила во двор, когда телефон ожил. Не Ванька. Звонила Аня…

Звонок Анны…

Вани больше нет. Убит. Похороны…

Алиса очень хотела накричать на нее.

Почему звонит только сейчас? Почему не сразу, как его не стало?.. Но какой в этом смысл?

Такого же просто не может быть.

Как это Ваньки больше нет? Какие похороны? Чьи? Бред, просто бред…

Надо было сказать его жене об этом. Анька просто паникер…

Где-то в душе Алиса знала, что это правда. Его нет. Он остался там, в том самом странном сне, на нарисованном берегу в испачканной футболке. Она это чувствовала… Потому не стала кричать на Аню. Ведь это Ванькина жена. Она тоже его потеряла…

Наверное, Алиса должна была как-то поддержать Аньку, что-то сказать… Соболезнования. Это так называется. Сочувствие…

Алиса снова не могла понять, что это за слова и какое отношение они могут иметь к ее лучшему другу. Ванька – это просто комок счастья. Вся грусть, боль… это не может иметь к нему отношения. А потому Алиса просто молча повесила трубку. И села в кресло.

Здесь… Когда-то… Когда солнце потухло…

Они бы не поехали на пикник. Потому что шел дождь. Холодный злой дождь лился с неба упругими жестокими струями. Он затапливал все, что появлялось на его пути, он замораживал своей сыростью. Он стирал краски, превращая мир в серую тряпку старого гобелена.

Конечно… холодно, мокро и темно. Разве может быть иначе, когда солнце потухло? Когда кто-то неизвестный посмел убить солнце…

Алиса почти ничего не чувствовала, не видела и не слышала. Она чудом держалась на ногах. Возможно, этим самым чудом были руки Сани и Димки, их с Ванькой друзей.

Мужчины подхватили ее под локти с двух сторон. И она так и болталась, как ей казалось сейчас, между ними, несчастная, почти не живая, безвольная… Хотя нет! Воля у нее осталась. Только не воля к жизни, а воля… убить, наказать, стереть с лица земли. Но прежде… просто взглянуть в глаза той твари, что убила ее лучшего друга, что смогла погасить ее солнце. И Алиса знала, она найдет, она накажет, чего бы ей это ни стоило. Ведь ей больше нечего терять. Ради этого она пройдет все… В том числе и эти несколько шагов до открытого гроба. Она увидит его лицо в последний раз, она сможет наконец-то сказать Ане какие-то слова утешения, даже, наверное, обнимет ту, кто потерял так же много, как и сама Алиса.

Она подняла гордо голову, посмотрела вперед, сквозь сплошные струи дождя.

– Саня, прекрати хныкать, – холодно и решительно велела она. – И помогите мне донести цветы!

Одноклассник послушно вытер глаза и поверх головы девушки со страхом посмотрел на приятеля. Никто из них не решился сказать ей: Алиса так сильно сжимала букет, что смяла стебли белоснежных лилий в кашу.

– Да, Хель, – сказал послушно Саня. – Идем.

2

Олег это понял тогда, пять лет назад. Он был «подающим надежды», «толковым следователем», восходящей звездой уголовного розыска. Ему объявляли благодарности и писали грамоты от начальства, от него ждали новых раскрытых дел. Но почему-то никто и никак не помог ему, когда какой-то серийный маньяк выбрал своей шестой жертвой любимую женщину Олега.

Никто не защитил. И даже, что самое поганое, даже не помог найти след этого маньяка.

Убийцу так и не поймали. И Олег получил только бездушное «извини», ведь даже не он вел то дело.

Тогда он сидел в их с Жанной квартире, грязный, несчастный, курил одну сигарету за другой и думал. Наверное, начни он тогда выпивать, было бы легче.