Адам вышел на широкую веранду, с которой открывался великолепный вид на бухту. Изумрудная вода сверкала в лучах полуденного солнца… Райский уголок вдалеке от суматохи Нью-Йорка, где можно расслабиться и отдохнуть. Если она приедет, то здесь ее защитные инстинкты непременно ослабнут… Если только она решится приехать.

— Она приедет? — На веранде появилась Кейт, неся в руках игру, в которую они договорились поиграть. В ее глазах были надежда и ожидание.

— Не знаю, — честно ответил Адам. — У нее фотосессия в Нью-Йорке, а потом… может быть. Она еще не приняла решения.

Кейт не скрывала своего недоумения.

— Теряешь квалификацию, папочка? — поддела она его.

— Я и не думал, что Розали Джеймс, бросив все, кинется на Тортолу по первому моему зову. — И снова он не лукавил.

— Именно это делает ее непохожей на всех остальных, да? Мне кажется, у тебя еще не было подружки, которая не ухватилась бы за такой шанс обеими руками.

Немного цинично, но в целом верно.

Адам уселся за стол, на котором Кейт уже разложила доску и карточки. Ему очень нравилось играть с дочерью — она была азартным и в то же время умным и расчетливым соперником.

— Жаль, — вздохнула девочка.

— Полагаю, у Розали Джеймс плотный рабочий график, Кейт. И она сама решит, включать нас в него или нет.

Ты бы мог предложить ей помощь в ее делах с этими бедными детьми. Скажи, что она может бесплатно летать самолетами твоей авиакомпании, а?

— И не подумаю покупать ее расположение. — Он не сомневался, что она тут же забудет даже его имя, стоит ему прибегнуть к подобной тактике.

— А я думаю, это сработает.

— Кейт, некоторые люди не покупаются, и Розали Джеймс — одна из них.

После минутного раздумья девочка согласно кивнула.

— Думаю, ты прав. Она не нравилась бы мне так, будь она другой. Знаешь, маму в основном окружают люди, которым что-нибудь нужно, а друзей настоящих нет.

— Думаю, твоя мама понимает это. В среде политиков общение с такими людьми называется «полезным знакомством».

— Но мне это не нравится, папа. Они все… — она наморщила нос, подбирая подходящее слово, — фальшивые.

Но мы ничего не можем с этим поделать. Так уж устроен наш мир.

Саре стоило бы объяснить все это дочери, сердито подумал Адам. Ничего, как только он вернется в Лондон, он встретится с бывшей женой и попытается объяснить ей, что происходит с Кейт.

— Ты прав, — уныло согласилась девочка.

— Ладно тебе! Давай лучше играть.

— Давай! — Легко забыв обо всех тревогах, как это бывает только в детстве, Кейт радостно улыбнулась. — Может быть, Розали все-таки решит приехать? Это было бы классно, да?

— Это было бы хорошо, но не стоит слишком рассчитывать на это, чтобы потом не разочаровываться. Оставим выбор за ней, ладно?

Но внутренне Адам воспринимал уклончивость Розали как вызов. И пусть это будет последнее, что он сделает, но он узнает, почему она так себя ведет.

Было бы безумием позволить себе сблизиться с Адамом Кэизеллом. Из газетных и журнальных сплетен и даже из рассказов Кейт ясно, что он — отъявленный Казанова, и ей претит сама мысль о том, что она может связаться с таким мужчиной. Стать очередной женщиной в длинном списке его побед? Ни за что! И все-таки, почему она не находит в себе сил категорически отказаться от поездки?

Потому что… потому что некая часть ее существа жаждет испытать это, и, может быть, тогда, когда с этим станет все ясно и будет покончено, она сможет жить дальше, навсегда выбросив Адама Кэйзелла из головы.