Заметив, что кольца больше нет, Шаол поднял глаза на Аэлину. Ей стало тяжело дышать. Подойдя к узкому туннелю, он остановился. Шаол не забывал о своем деле. И Аэлине он позволил пройти ровно столько, сколько считал допустимым.

– Мне надо о многом тебе рассказать, – торопливо сказала Аэлина. – Но вначале мне хочется услышать твой рассказ. Я хочу знать, как ты оказался среди мятежников. О страшных событиях в замке. О Дорине и Эдионе. Словом, обо всем, что происходило здесь без меня.

«И почему сегодня ты встречался с Аробинном, я тоже хочу знать».

Лицо Шаола разом изменилось. Не было даже намека на нежность. А может, ей это лишь показалось? В его взгляде появилась холодная решимость. Аэлина сжалась, приготовившись услышать тяжелые, а то и страшные слова. Но он лишь сказал:

– Давай встретимся минут через сорок в… – Он назвал место на одной из трущобных улочек. – Вначале я должен проводить наших.

Не дожидаясь ее ответа, Шаол трусцой побежал догонять своих спутников.

Аэлина двинулась следом.

Шаол торопливо говорил с мятежниками. О чем – Аэлина не слышала. Не слышала она и слов короткой перепалки, возникшей между Шаолом и Несариной. Расходились в разные стороны. Шаол двинулся один. Несарина и остальные пошли в противоположном направлении и даже не оглянулись.

Шаол успел пройти не более квартала, когда Аэлина почти бесшумно спрыгнула с крыши. Он даже не дрогнул.

– Этого следовало ожидать.

– Следовало, – подтвердила она.

Стиснув зубы, Шаол молча зашагал туда, где назначал Аэлине встречу.

Аэлина шла рядом, вглядываясь в темные, спящие улицы. Мимо прошмыгнуло несколько отвратного вида уличных мальчишек. Аэлина следила за ними из-под капюшона. Эта шантрапа вполне могла быть на содержании у Аробинна. Если так, вскоре он узнает, что Аэлину видели на некотором расстоянии от ее бывшего дома. Прятаться было бесполезно, да она и не хотела.

Окружающие здания, при всей их ветхости, содержались довольно опрятно. Видно, их жильцы радовались даже такой крыше над головой. Учитывая близость реки, здесь, скорее всего, обитали рыбаки, грузчики с портовых складов. Возможно, и рабы, отпущенные хозяевами на заработки. И что удивительно, ни одного бродяги, сводника или воришки.

Трущобный рай, да и только.

– Мой рассказ будет грустным и тяжелым, – нарушил молчание капитан.

Аэлина узнала о том, как Шаол познакомился с Эдионом и как их объединило общее дело. Потом Эдиона арестовали, а Дорина король подверг допросу. Аэлина едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в капитана и не крикнуть, почему он так долго оставался глупым и беспечным и не начал действовать раньше.

Когда Шаол дошел до момента казни Сорши, его голос с каждым словом становился все тише, а сами слова давались ему все с бо́льшим трудом.

Аэлина мысленно корила себя за то, что так и не удосужилась спросить имя целительницы. А ведь не кто иной, как Сорша, выхаживала ее и после поединка с Кэйном, и после нападения риддерака. Она представляла, что́ пережил Дорин, когда у него на глазах обезглавили его любимую… Аэлина лишь тяжело вздохнула.

Судьба самого Дорина в чем-то была еще трагичнее.

Шаол рассказал, на какой отчаянный шаг решился принц, чтобы помочь ему выбраться из замка. Дорин пожертвовал собой, открыв перед королем свою магическую силу. К этому моменту Аэлину била дрожь. Она засунула руки в карманы плаща и плотно сомкнула губы, чтобы не вырвалось ни слова.

Но слова звенели у нее в мозгу, складываясь в повторяющиеся фразы.

«Ты должен был бы удалить Дорина и Соршу из замка в тот день, когда король повелел убить рабов. Неужели гибель Нехемии ничему тебя не научила? Или ты думал, что можно победить, не замарав чести, ничем не жертвуя? Как ты мог бежать из замка, оставив Дорина один на один с королем? Как ты мог, как ты мог, как ты мог?»

Глаза Шаола были полны горя, и это удерживало Аэлину от упреков.