Взгляд Софии Шарлотты с беспокойством остановился на сыне, который вместе со всеми пришел попрощаться с уезжавшими гостями. Он выглядел почти дружелюбно. Но мать знала причину его хорошего настроения: он радовался отъезду бабушки.

Фридрих Вильгельм вернулся из Ганновера таким же отталкивающим, каким и уезжал туда.

«Может быть, брак исправит его?» – думала София Шарлотта, обманывая себя.

После отъезда курфюрстины Софии жизнь в Люценбурге потекла как и прежде, и София Шарлотта пыталась забыть неприятную тему, касавшуюся брака Каролины.

К этому времени курфюрст стал королем Пруссии и благодаря этому важному титулу мог потворствовать своей любви к церемониям еще больше, чем раньше. Втайне Каролина тоже любила участвовать в парадных торжествах и находила огромное удовольствие в том, чтобы одеваться в сверкающие туалеты и появляться на государственных банкетах. Она никогда не говорила об этом, потому что боялась разочаровать Софию Шарлотту такими пристрастиями.

Дни проходили очень приятно, и время летело незаметно. Каролине скоро должно было исполниться двадцать лет. Предполагалось, что если сейчас не найти ей жениха, то она уже никогда не выйдет замуж. Но с другой стороны, разве она не ждала, когда кронпринц Пруссии достигнет нужного для брака возраста?

Каролину очень тревожили подобные разговоры, и она выслушивала их с тяжелым сердцем. Всякий раз, думая о браке, она вспоминала несчастное замужество матери и определенно не хотела менять свое нынешнее положение. Оставить Люценбург! Разве она сможет быть счастлива в другом месте?

Но допустим, она вступит в брак с Фридрихом Вильгельмом… Трудно решить, какая перспектива хуже: оставить Люценбург и уехать с неизвестным мужем или остаться и выйти замуж за человека, которого она не любила.

Кронпринца тоже тревожили слухи, но он выслушивал их с хохотом и спасался в распутстве, еще более шокирующем, чем его недавние мальчишеские выходки.

Перемены назревали и, можно сказать, уже висели в воздухе.

Король Пруссии в свободное от государственных дел время задумчиво разглядывал Каролину, взвешивая, как бы ее использовать при заключении какого-нибудь соглашения, выгодного для Пруссии. Она может оказаться полезной.

Каролину опять начали преследовать кошмары, которые мучили ее, когда она боялась за жизнь матери, и после смерти Элеоноры снова время от времени возвращались. У нее возникло чувство, будто вернулось прошлое и жизнь понеслась по старой колее.

«Боже, спаси меня от брака», – молилась она. София Шарлотта наконец пришла к решению. Она не должна ни в коем случае терять Каролину.

Когда она пришла в апартаменты мужа поговорить о Каролине, он встретил ее так же ласково, как обычно, и выразил удовольствие от ее визита.

– Каролине двадцать лет, – сказала она.

– Да, уже не девочка, – согласился он. – Еще несколько лет назад ей надо было бы выйти замуж и заниматься сейчас своей семьей.

– Я хотела удержать ее при себе.

– Знаю, но у нее есть собственная жизнь.

– Я хочу видеть ее замужем и хочу видеть счастливой. Люценбург стал для нее домом, она любит дворец. Сомневаюсь, что она сможет быть по-настоящему счастлива в другом месте.

– О, она будет жить там, где ее муж.

– Я хочу, чтобы она осталась здесь. Фридриху Вильгельму нужна жена. Почему бы не Каролина?

– Каролина из крохотного Ансбаха! Вы так не думаете, это несерьезно. Наш сын – кронпринц Пруссии.

– Он наш сын, а Каролина для нас словно дочь.