- И к тому же, как мы будем передвигаться? - спросила она. - Ведь у вас даже нет машины. Как может человек, который хорошо одевается и имеет выгодное дело, не иметь машины?

Мне не понравился такой оборот беседы. Я не любил говорить о машинах или о чем-нибудь механическом. Это было одной из причин, почему я ходил в парикмахерскую к Анджело. Для моих волос он никогда не использовал ничего, кроме старинных ножниц. Ни электрических машинок, ни прочих приспособлений...

- Как мы поедем, мистер Джэнюэр? Я никогда не видела вас в машине.

- Я им не доверяю. Разве ты не чувствовала их взгляда, когда поворачивалась к ним спиной?

Ее голубые глаза превратились в блюдца.

- Машины смотрят на меня? Зачем они это делают?

- Они ждут возможности на тебя напасть. Ты замечала их зубы, похожие на клыки, которые люди считают решеткой?

- О, я ничего не знаю о вас, мистер Джэнюэр. Вы такой странный.

- Думаю, что мы все такие, какими делает нас судьба. Неужели нет такого местечка, куда тебе, Пегги, очень хотелось бы пойти?

- Понимаю, - протянула она. - Мне бы хотелось побывать в Лас-Вегасе. Мне нравится смотреть, как эти маленькие колеса вертятся и вертятся и выпадает твой номер.

- Да, ты должна быть счастливой, - сказал я. - Я чувствую вибрацию твоего счастья.

Теперь она заинтересовалась. Впервые я предложил ей что-то интересное. Я подумал об этом серьезно. Может, рискнуть на поезде? Ведь, в конце концов, поездка по железной дороге - это не то, что в автомобиле... Или то же самое? И вдруг у меня мелькнула мысль, что в поезде придется ехать очень долго, а это означает, что мы проведем там ночь.

- Не исключено, что в дороге мы будем вместе всю ночь, - заметил я. Как твой отец отнесется к этому?

- Всю ночь? - Она села очень прямо и попыталась опустить юбку настолько, насколько могла. - Почему?

- Ты же знаешь, что путешествие на поезде потребует много времени.

- Путешествие на поезде? Зачем? Мы же можем долететь туда за полчаса или около того.

Я постарался овладеть собой, но знал, что сильно побледнел.

- О нет... Нет, мы не можем лететь!

- Почему? Это стоит не так дорого, а я знаю, что вы швыряетесь деньгами.

- Да. Я истрачу на тебя столько денег, сколько ты захочешь. Но мы не можем лететь, потому что у меня есть своя теория насчет самолетов.

- Какая же?

- Когда ты по-настоящему подумаешь о них, видно, что они притворяются. Я имею в виду - посмотришь на них... Они огромны. Как ты думаешь, сколько они весят?

- Не знаю.

- Я тоже, но, должно быть, много тонн. И я уверен, что нет такой силы ума, которая могла бы оторвать их от земли и перенести через весь континент со скоростью сотен миль в час.

- Мистер Джэнюэр, они используют реактивные двигатели. Они переносятся не силой ума, это делают двигатели. - Пегги нервно щелкнула ножницами.

- Знаю, что так говорят, но это смешно. В действительности нет силы, естественной или сверхъестественной, которая могла бы поднять ДС-8 в воздух и перенести его за три часа в Нью-Йорк.

- Но, мистер Джэнюэр, это происходит каждый день, сотни раз в день. Если вы пойдете в международный аэропорт, то увидите, как они взлетают каждые полчаса. Шум стоит такой, что едва можно устоять на ногах.

- Да, знаю, как это выглядит, и именно это имею в виду, когда говорю, что все они большие притворщики. Они убедили всех, что умеют летать. Это вид массового гипноза. Это слово применяется, когда говорят о волшебстве, общей иллюзии.

Пегги выглядела так, будто хотела вскочить и убежать.

- Даже если вы правы, почему вы боитесь летать? Думайте о них так же, как и все остальные люди.

- Потому что это опасно. В один прекрасный момент все одновременно поймут, что эти штуки не могут летать, и тогда все они разобьются.

- Ну... тогда... - Она выпустила мои руки. - Готово, мистер Джэнюэр, вот и все.

Я неохотно оторвался от чудесного видения, поднялся, положил деньги в карман ее халатика и почувствовал при этом теплую упругость вздымающейся под ним груди.