Я завезла домой цветы и подарки, окинула взглядом пустую квартиру. У него, значит, жена и двое детей. А у меня? Работа, евроремонт в «двушке», новенькая иномарка. Тренировки почти каждый вечер. Подачи, айсы, догнать, отбить… Взять левый, ответить резаным справа… Я играла так, словно теннис мог что-то изменить в жизни. Ничего не менялось! Работа, подруги на выходных, одиночество вечеров, когда спать еще не хочется, а дела переделаны. Знаю, мне только тридцать. Но такими темпами и не замечу, как исполнится сорок и с работы меня выйдут встречать десять изголодавшихся кошек. А потом, после того как расскажу им, как прошел день, мы посмотрим очередную мелодраму. Ну уж нет!

Захлопнула дверь, выключила телефон, сбежала вниз, в подземный гараж, за машиной. С подругами договорилась отмечать завтра, сославшись на большой праздник на работе. Утром звонила мать из Америки, поздравила первая. Отец не знал о моем дне рождения по причине собственного отсутствия. Сбежал, узнав, что мама беременна. Бабушка с дедушкой умерли. Все! Все! До этого звонил Андрей, пытался навязать свою компанию, но я послала его подальше. Пусть сначала спросит разрешения у жены.

Выехала из города, отправившись куда глаза глядят. Судя по указателям, глядели они в направлении Рязани. По дороге твердо решила, что все изменится. В новой жизни будет место работе, развлечениям и тренировкам. И еще я обязательно влюблюсь в хорошего человека, который ответит взаимностью. И рожу двоих, нет, троих детей! Двух мальчиков и девочку. Или наоборот. Вообще, какая разница? Самое главное, я никогда, никогда не буду встречаться с женатым мужчиной!

А потом – фура, выехавшая на мою полосу. Грузовик никак не убирался восвояси. То ли обгонял, то ли объезжал препятствие, а может, водитель заснул по дороге. Я удивилась на секунду, подумав, что не успею затормозить. Затем уже не удивлялась. Поздно! Летела в яркие прожекторы фар, до последнего веря, что они свернут с моего пути. Ничего подобного! Вместо лобового столкновения выбрала «джокер» – крутанула руль вправо и слетела с насыпи. Затем – мир перевернулся, и не раз. Удар в дерево… И почти сразу храм, коронация, «Скорая», мужчины в форме МЧС, мужчины в странных одеждах с золотыми обручами-коронами на головах. Кажется, это были пэры Англии, а я – их королева. Все, Лизка, допрыгалась! Свихнулась ровно на тридцатилетие…

Ну и черт с ними! Тут бы выжить. Но как выжить, если живот разрывался от боли, меня выворачивало наружу, но внутри была лишь желчь? Вокруг незнакомые лица, непонятные запахи, неизвестные звуки. Происходящее сводило с ума. Терпи, Лизка, терпи! Скоро все закончится! Может, я в операционной под общим наркозом и это побочная реакция на препараты?

Но операция все длилась. Мне казалось, я умру во время мессы, что последовала «оммажем», клятвой верности. Молитвы были на английском и на латыни, но я понимала все слова. Когда епископ поднес хлеб и вино, организм не выдержал, поэтому я подскочила и бросилась бежать. Где тут выход?! За мной кинулись мужчины, стоявшие около трона, так что далеко уйти не удалось. Покорно позволила себя увести в небольшую часовню в том самом аббатстве, где происходила коронация. Меня о чем-то спрашивали, требовали вернуться. Да ни в жизнь! Я лишь молчала и качала головой. Боже, верни меня домой! Мужчины пытались взять штурмом, выжать из меня хоть слово, но я знала, что, если начну говорить, они все поймут. Узнают, что перед ними самозванка.

Встала и пошла. Куда? Куда глаза глядят, подальше от всех. Ноги подкашивались, в голове распускались малиновые сполохи. Мир рябил, шел разноцветными полосами, словно сломавшийся телевизор советских времен. Затем – тяжесть меховой накидки на плечах, морозный воздух и затянутое тучами вечернее небо. Мне стало легче лишь на минуту. После был малиновый бархат королевской баржи с загнутым, как у гондол, носом.