|
— Главное, всю жизнь помни, что ты дворянин. А это звание обязывает тебя к чести. Поэтому прежде всего будь храбрым и честным, а там будь что будет. Я, сын мой, жил, как военный, не считая деньги, потому и не оставляю тебе имения, но также и долгов, заметь. И ты тоже, пока имеешь, не считай и ни о чем не жалей…Родоначальники лучших фамилий Франции начинали подобно тебе, имея лишь плащ и шпагу…Добро делай не для показа, а для уважения к самому себе…Жену выбирай не для удовольствия, а как мать твоих детей…Да, помни еще, что можно идти прямо, а можно скользить и извиваться подобно реке. Поступай, сын мой, как тебе велит совесть, но помни, что судить тебя будут Бог и твоя мать. Ты француз — сражайся за родину; дворянин — сражайся за короля; воин — сражайся из-за чести. И да поможет тебе Бог!
— И еще, — помолчав, произнес маркиз. — При тебе будет Кок-Эрон. Люби его как слугу, а уважай как старого воина. Его кровь смешалась с моей на полях войны. Обещай мне не покидать его, когда нужно будет помочь ему в старости. — Обещаю, — прошептал Эктор. — Держись, как подобает мужчине, — произнес мсье де Шавайе, заметив слезы на глазах сына. — Думай о земной жизни, как я думаю о небесной. И отец благословил сына, положив ему руки на голову, пока тот стоял на коленях. — Обними мня, — произнес он. Эктор, плача, обнял отца. Тот поцеловал его в лоб. — Теперь иди и позови ко мне духовника. После принятия святых таинств мсье де Шавайе выслал всех из комнаты, повернулся набок и закрыл глаза, желая уснуть. Шли часы, пока мадам де Версийяк расхаживала взад-вперед, роясь в углах, щелкая замками, сжигая какие-то бумаги и не переставая охать, что не мешало ей зорко следить за каждой мелочью. Между тем при встрече с кем-либо она усиленно терла сухие глаза, стараясь придать им заплаканный вид. К вечеру Кок-Эрон осторожно прошел в комнату больного. Мсье де Шавайе уже оставил этот мир.
Подросток Эктор, конечно, не обращал на это внимания, но Кок-Эрон решил, что пора привести в действие наказы старого маркиза. Первым объектом его действий на этом пути оказался кожаный мешок мсье де Шавайе с дукатами (благоразумно перепрятанный им в своей комнате под каменной плитой). Благодаря содержимому мешка он выкупил двух лучших лошадей старого маркиза в придачу с различным оружием. Что же вы думаете? Когда мадам де Версийяк увидела, как в замок торжественно возвратились её бывшие лошади, навьюченные шпагами, ружьями, кинжалами, пистолетами и прочим, она потребовала к себе Кок-Эрона и учинила допрос, какие хитрости он применил для возвращения всего этого. Разумеется, Кок-Эрон отвечал, что хитрость тут одна: его собственные накопления — плод его бережливости. Но мадам появление бережливости в доме, где ею и не пахло, показалось чересчур внезапным. Не имея никаких фактов, чтобы опровергнуть слова Кок-Эрона, она довольствовалась тем, что объявила о своем решении урезать все расходы. За чем последовало указание Кок-Эрону взять на себя расходы по содержанию выкупленных лошадей. Кок-Эрон, готовый ко всему, безмятежно ответил, что он всегда сумеет найти крестьян по соседству, которые в память об умершем маркизе дадут сена и соломы для двух его лошадей. На том и порешили. А тем временем добрая женщина, сбросив маску, на ношение которой ей, бедной, приходилось прежде расходовать столько сил, не тратя времени мгновенно превратилась из мирного угря в ядовитую змею. Кок-Эрон, который в бытность солдатом кое-что слыхал об искусстве обороны, решил терпеливо сносить все наскоки новой хозяйки, лишь бы не разлучаться с Эктором. В свою очередь, юноша, несмотря на свое сиротское положение, нисколько не входил в интересы мадам де Версийяк. |
