Перед ним стояла не девочка-невеста, а зрелая и страстная молодая женщина. Он издал невнятный гортанный звук, резко встал и с силой сжал ее в своих объятиях.

Испуганная, Крессида тут же покорилась, губы нежно раскрылись под его губами, а тело ответно прижалось к его телу с безудержной силой. Его поцелуй опалил ее, волнами тепла прокатился по всему ее существу. Она так долго мечтала об этом! Крессида страстно возвращала ему поцелуи, чувствуя его безоглядное желание. На несколько мгновений они молча слились воедино, ее руки обвились вокруг его шеи, а он сжимал ее все крепче.

Наконец он оторвался от нее и, нежно отстранив от себя и держа за плечи вытянутыми руками, проговорил:

— Дай мне посмотреть на тебя.

Она тоже посмотрела на него горделиво, и ее щеки цвета слоновой кости вспыхнули жарким сияньем любви.

— Пресвятая Дева, как же я мечтал о тебе все эти месяцы! И вот ты здесь, волшебная королева, да, теперь ты — волшебная королева, а не то волшебное дитя, каким я тебя помнил.

— Нет, милорд, — сказала она тихо, — по-моему, я и тогда была не дитя, каким вы меня представляли. Я не была ребенком даже на ристалище в Вестминстере, когда вы увидели меня впервые.

Он усмехнулся.

— Может быть, ты и права. Ведь ты такая маленькая, такая изящная, дотронуться до тебя тогда казалось кощунством.

— А вы считали себя и без того кругом виноватым, потому что еще не истек полный срок траура по леди Элинор.

— Может, и так. Кто ведает, куда нас заводит чувство вины? Я знаю только, что возжелал тебя сразу, как только увидел в королевской приемной.

Теперь ей захотелось немного помучить его.

— Так, значит, вы рады меня видеть?

— О Господи, как ты можешь спрашивать! И как мне, во имя всего святого, теперь отправить тебя обратно? Ведь сейчас тебе повсюду грозит опасность, везде рыскают вооруженные люди. Я же отослал тебя в Греттон ради твоей безопасности. Сам я проводить тебя туда не могу. Я…

— Поэтому вы должны оставить меня при себе, как я и желала, — сказала она решительно. — Где же я могу себя чувствовать в большей безопасности, как не рядом с мужем?

— Крессида, мне предстоит сражаться за короля.

— Это будет скоро? — спросила она тихо.

Он кивнул головой.

— Нам известно, что Генрих занял солидное количество золота у французского короля. Известно также, что он отправился в Нормандию. Ежеминутно я жду сообщения от моих осведомителей, что он уже погрузился на корабли.

— Но ведь серьезная опасность королевству не угрожает? — воскликнула она с недоумением. — Военная сила на стороне короля, у Генриха лишь горстка бездомных повстанцев.

— Их больше, чем ты думаешь.

Он отпустил ее, и чуть было не начал ходить взад и вперед по комнате, как часто делал в минуты сомнений. Но тут он увидел, как изменилось ее лицо, и властно взял ее за руку.

— Твой отец, надеюсь, не дал себя вовлечь во все это?

Она покачала головой.

— Недавно приезжали два посланца от Риса Эп Томаса, но отец поклялся, что не примет никакого участия в открытом бунте; скорее он предоставит в распоряжение его величества тех немногих людей, какие у него есть.

Мартин нахмурился.

— Лучше бы он позаботился об обороне своих поместий. Была бы возможность, я тотчас отправил бы тебя к нему.

— А если Генрих вторгнется со стороны Уэльса?

Тяжелые веки Мартина широко открылись, и она заметила, как странно сверкнули его глаза.

— У тебя есть основания так думать?

— Нет, разумеется, нет. Просто… просто говорят, что Эп Томас союзник сэра Джона Стрэйнджа и Джаспер Тюдор был графом Пембрукским.