С особенным восторгом обозревала она города. Прежде ей казался большим городом Ладлоу, но Хирфорд и Глостер, с их кафедральными соборами и оживленными улицами, поразили ее до глубины души.

Они остановились на несколько дней возле Уитни, чтобы повидаться с братом ее матери, сэром Джоном Пейнтоном, и здесь двадцать восьмого ноября Крессида отметила свой шестнадцатый день рождения. Получился веселый праздник, и ее дородный дядюшка всячески ублажал ее: он всегда мечтал о дочери, но жена подарила ему лишь четверых здоровяков сыновей, двое из которых были старше Крессиды, а двое других еще слишком малы, чтобы определить их к соседним дворянам, где они обучились бы пажеским обязанностям.

Крессида получила великолепные подарки от своих любящих родственников — дорогие шелка, парчу, драгоценности. Она старательно выражала восторг, хотя для нее это было лишь напоминанием о том, что, как только они доберутся до цели своего путешествия, она будет выставлена всем напоказ и продана на торжище невест.

Сэр Джон проводил их до Оксфорда, и Крессида зачарованно смотрела на шпили и стены величественных, респектабельных колледжей и удивленно таращила глаза на черные одеяния священнослужителей и профессоров, спешивших по своим делам.

Наконец, когда они уже были недалеко от столицы, погода испортилась, а вместе с этим пропали и всплески оптимизма, которые поддерживали Крессиду во время их долгого пути. Ее мать заметно утомилась, и шестеро сопровождавших их телохранителей недовольно перешептывались между собой, с нетерпением ожидая скорого прибытия на место.

Алиса, трясясь за спиной одного из стражей, облегченно вздохнула, когда копыта лошади зацокали по зловонным и многолюдным улицам Лондона.

— Слава Пресвятой Деве! У меня, кажется, все косточки ноют, больше мне эдакой тряски не выдержать. Лишь бы нашлось жилье поудобнее, тут ведь, я слышала, нынче дворцов-то на всех не хватает.

Дурные предчувствия Алисы не оправдались; сэр Дэниел признал, что комнаты, оставленные для него в Вестминстерском дворце, вполне удобны — о таких он не мог и мечтать, при том, что в столицу съехались самые знатные семейства страны, дабы присутствовать на старинной церемонии рождественского ношения короны, и старый, беспорядочной застройки дворец, с его флигелями и пристройками, был набит битком до самой крыши.

Крессиде и Алисе предназначалась одна небольшая комнатка на двоих — пожалуй, далековато от комнаты родителей. Алиса, войдя, так и закудахтала от удовольствия. На Крессиду же ее дворцовое обиталище не произвело особого впечатления. Ее собственная комната в Греттоне была куда лучше. Она не представляла, в какой тесноте живет большая часть придворных, и не понимала, что получить отдельные комнаты в эту пору — знак особого внимания короля к ее семейству.

Поразили ее размеры дворца и оглушительный шум, здесь царивший; когда она отворила маленькое застекленное оконце своей спальни, в ноздри ей ударило зловоние, исходившее от реки; сморщив нос, она глядела на суматошную суету внизу, на королевской лестнице, позади маленькой прогулочной площадки, потом перевела глаза на коричневые воды Темзы, забитой баржами с углем и всяким рыночным товаром; между ними сновали лодки перевозчиков, которые без устали переправляли знатных особ и чиновный люд вниз по реке в город и обратно.

— Ох, Алиса, — воскликнула она с отчаянием, — как ты думаешь, нам долго придется жить в этом ужасном месте?

Алиса подняла голову; она разбирала дорожный сундук с вещами Крессиды, вынимая самые нарядные ее платья и расправляя слежавшиеся складки. Ей было приказано выбрать для молодой хозяйки подходящий наряд к ужину, который в этот же день давал король в парадном зале.

— Это Вестминстер, — сказала она спокойно. — В самом-то городе, у Большого моста и Тауэра, народу еще больше и воздух куда вреднее.