– Торопишься? – как бы между прочем поинтересовался он, загораживая путь. Я, признаться, струхнула. Ранее утро, на улице ни души. Мощная фигура парня казалась огромной, особенно по сравнению с моими мелкими пропорциями.

– Да, – пискнула я и попыталась его обойти, подняв с дороги узелок. Колай шагнул вбок, заслоняя проход.

– Не спеши, есть разговор, – я испуганно прижала к себе сметану, уставившись под ноги. – Твоя тетка говорила о том, что я хочу на тебе жениться?

По легенде Марта приходилась мне теткой и забрала после того, как мои родители погибли.

– У меня нет приданого, – выдавила из себя с трудом, упорно не поднимая глаза.

– Я возьму тебя как есть, без приданого.

Какое благородство!

– Мне еще рано замуж, – попыталась зайти с другой стороны.

– По мне так в самый раз. Все, что надо, выросло, – пробасил Колай и крепко схватил меня за плечи.

Его руки, тяжелые как пудовые гири, прижали к груди. Я на секунду ощутила огромное тело Колая, твердое как камень, и себя, маленькую, потерявшуюся в крепких объятиях. Макушка даже не доставала ему до подбородка. И как только его губы коснулись виска, я принялась бешено вырываться. Слезы брызнули из глаз. Он что-то говорил низким утробным голосом, гладил по спине, бокам, опускал руки ниже, откровенно лапая, я же ничего не слышала. Паника накрыла с головой. В конце концов я вырвалась или он отпустил, не знаю. Бросилась по дороге, прижимая к себе узелок, а вслед мне неслись слова: «Я все равно на тебе женюсь! От меня еще никто не убегал» …

Обратно я добиралась домой огородами, прячась за ботвой и заборами. На мой рассказ об утренней встрече Марта только и сказала:

– Надо ехать, спокойно тебе здесь жить не дадут.

Да. И самое жуткое. Она объяснила, что меня ждет в замужестве, чтобы уж точно испугать до икоты. Рассказала, что становиться женщиной страшно больно, что шестнадцать лет пусть и подходящий возраст для замужества, но не для меня. Крестьянские девушки взрослеют раньше и более выносливые. Я же благородная, мне еще как минимум пару лет нужно добрать. И так далее. Я краснела, бледнела, с ужасом слушая, что меня ждет. Потом няня добавила, что Колай упрямый и не отступится, а она не сможет меня защитить. Решение ехать было принято быстро.

И вот я трясусь в поезде, боясь лишний раз встать в туалет. Иначе могут занять мое место у окна. Котомку с вещами я положила под себя. И мягче, и от воров хоть какая-то защита. Деньги были спрятаны в ботинке. Туда они точно не доберутся. Обувь можно с меня снять только вместе с ногами. Я сама застегивала глухую металлическую защелку на щиколотке и расстегнуть ее могла только я.

Пару раз я задремала и сквозь сон слышала, как меня легонько ощупывают, пытаясь найти кошель. Я сразу же просыпалась, но ни разу никого не поймала за руку. Постоянно меняющиеся соседи делали вид, что ничего не происходит.

Может быть, лучше было бы потратить все деньги и купить билет во второй класс?

– Пирожки! Свежие пирожки! С мясом три медьки, с картошкой одна! – в вагон заскочила пухленькая темноволосая женщина с сумкой. Я подняла руку.

– Два с картошкой, пожалуйста, – произнесла я, протягивая крошечные монетки. Голодный желудок с утра бунтовал, требуя хоть какой-то еды.

В дорогу Марта дала мне пирог с капустой и шарик козьего сыра. За два дня от них не осталось и следа. Третий день я питалась яблоками, которыми меня угостила большая шумная семья, ехавшая со мной целый день и вышедшая в Бире. Четвертый пришлось голодать, только к вечеру мы остановились в Эсту, следующей остановкой был Шалир, столица нашего королевства.