Он посмотрел на меня отнюдь не враждебно, и слова его прозвучали вовсе не громко. Однако сказаны они были таким тоном, что меня тотчас пробрал озноб. Когда Помпей вышел, в спальне воцарилась гробовая тишина.

ГЛАВА 7

— Никак не могу распутать этот узел, — жаловался я Асклепиоду, сидя в его просторных апартаментах, расположенных в школе Статилия.

Прежде мне ни разу не доводилось бывать дома у врачевателя, но я подозревал, что убранство его жилища будет под стать вкусам и интересам хозяина. В самом деле, его комната была увешана и уставлена всякого рода оружием. К некоторым из экспонатов были прикреплены свитки с описанием ран, которые ими могут быть нанесены.

— Ты о ком? О том человеке, которого задушили?

— Не совсем. На сегодняшний день произошло три убийства, один взлом и одна кража. Все они неким образом связаны друг с другом. К тому же еще нужно принимать во внимание случившийся пожар. Для меня пока несомненно одно: Парамеда убил Синистр. Но кто же тогда задушил Синистра? Мне не верится, что это сделал убийца Сергия Павла. Не следует ли из всего этого, что преступников было трое? И остается еще один вопрос. Кто забрался ко мне в дом, стукнул меня по голове и выкрал медальон? Макрон считает, что, скорей всего, это сделал мальчишка и, судя по всему, иноземец.

Прохаживаясь взад-вперед по комнате, я подошел к окну. Снизу доносился лязг оружия, крики и звуки тяжелого дыхания гладиаторов, отрабатывающих приемы бойцовского мастерства.

— Да, сложная задача. — Асклепиод вертел в руках серебряный стиль. — Но почему ты не допускаешь, что это был тот же человек, что убил Павла и Синистра?

Я сел на красивое ложе и, подперши подбородок кулаком, сказал:

— Ты же сам был в спальне Павла. И видел, какого размера там окно. Я не верю, что хозяина убил евнух. И весьма сомневаюсь, что тот впустил кого-то в комнату, зная, что этим ставит себя под удар. Нам остается предполагать, что убийца проник через окно. Это мог сделать тот же мальчишка, который забрался ко мне в дом. По крайней мере, пока все сходится. В конце концов, не такая уж трудная задача — задушить в постели спящего пьяного толстяка.

— Да, — подтвердил Асклепиод, — я с тобой вполне согласен.

Я заметил у него на голове ту самую серебряную повязку, которую подарил ему в последнюю нашу встречу, и напомнил себе о том, что нужно выбрать для него еще один подарок.

— Но мальчишка не мог задушить Синистра, — продолжал я делиться своими размышлениями. — Крупного и сильного мужчину, бывшего гладиатора. Значит, убийц, по-видимому, двое. И оба должны мастерски владеть удавкой.

Асклепиод отложил в сторону стиль и, просияв покровительственной улыбкой знатока, спросил:

— С чего ты взял, что задушить Синистра мог только человек, обладающий недюжинной физической силой?

Его вопрос заставил меня встрепенуться:

— Но разве… разве это не очевидно?

Врачеватель покачал головой.

— Душить петлей и руками — отнюдь не одно и то же. Если позволишь, я тебе сейчас это докажу.

Встав, он подошел к стене и снял с гвоздя небольшой лук. Тот оказался не натянут: прочная на вид тетива была прикреплена только к одному концу дуги. Отцепив ее от лука, грек подошел ко мне, расправляя руками будущую удавку.

— Вот общепринятый способ ее применения. — Он закрепил концы тетивы на кистях. — Хотя ты значительно крупней и сильней меня, тем не менее…

Он подошел ко мне сзади. Его руки мелькнули у меня перед лицом, и в следующий миг тетива врезалась мне в шею. Даже несмотря на то, что это не было полной неожиданностью, меня охватила внезапная паника.