— Господин д'Арлей, — наконец сказал король, — вы со мной разговаривали в таком тоне, как никто никогда не смел со мной говорить. Вам должно быть ясно, что мне это очень неприятно. Я никогда ничего не забуду и не прощу вам этих слов! Тем не менее, господин д'Арлей, я вынужден признать, что уважаю вашу храбрость и верю, что только великая убежденность в собственной правоте вынудила вас произнести эти слова. Вы сделали хитрый ход! — внезапно воскликнул король, — Ни один король не забывает думать о том, что смерть не позволит ему контролировать составление хроник. Меня это все очень волнует, и мне придется признаться, что вы, возможно, правы. Я вас не стану наказывать, господин д'Арлей, но приказываю, чтобы вы никогда никому не рассказывали о том, что вы мне высказали, и о том, что я вас выслушал. Мы об этом больше никогда не станем вспоминать. Д'Арлей поклонился.

— Сир, я вам это торжественно обещаю.

— Цель Жака Кера мне ясна, — продолжал король. — Он намеревался заменить леди Агнес этой девушкой и с ее помощью хотел заполучить влияние на короля и соответственно многое другое. И сейчас, — с неожиданной яростью продолжал король, — чтобы установить вину, придется все рассказать в суде! Все, что я старался скрыть, теперь станет известно всему миру! — Карл дышал с трудом, и прошло некоторое время, прежде чем он был в состоянии продолжить речь. — Закон должен быть соблюден. Если Жак Кер и эта девица задумали устранить леди Агнес, чтобы молодая заняла ее место, они должны быть наказаны. Но им будет обеспечен справедливый суд. Не следует разглашать одну вещь. В память о прелестной и святой леди эта неблагодарная девица не должна упоминать в суде о своей якобы родственной связи с Агнес Сорель. Я вам могу гарантировать только одно: девушку не будут пытать. Я сейчас же напишу приказ, запрещающий это.

Он заворчал, увидев, что лицо д'Арлея выразило облегчение:

— Доказательством моей справедливости является снисхождение, которое я проявляю к человеку, сующемуся не в свои дела и меня оскорбляющему. Господин д’Арлей, вы плохой подданный. Для вас будет безопаснее, господин д’Арлей, если вы больше никогда не появитесь при дворе!

5

Гийом Гуффье и Август де Ленвэр сидели в зале заседаний и грустно смотрели друг на друга. На столе лежали два документа с королевской печатью.

— Королевский гонец прибыл, когда мы уже собрались пытать девицу, — пожаловался Гуффье. — Господин губернатор, если бы этот господин д'Арлей не привез копию приказа короля, у нас уже было бы признание, в котором мы так сильно нуждаемся!

— Вы правы. Господин д'Арлей виноват в том, что наши планы провалились.

Гийом Гуффье мрачно уставился на оба документа. Казалось, ему было неприятно касаться бумаг. Он еще раз пробежался взглядом по приказу отменить пытки.

— Мы никогда не должны забывать, — тихо заметил Гуффье, — о том, что сделал господин д'Арлей. Никогда, Август, дружище!

В комнате воцарилась тишина. Губернатора так спешно вызвали для ознакомления с приказом короля, что он не успел позавтракать. Он взглянул на поднос с завтраком, потом на документы и, когда начал есть, почувствовал полнейшее отсутствие аппетита. Такого с господином толстяком никогда не случалось. Он немного поковырялся в еде, не сводя взгляда с мрачного дружка Гийома Гуффье.

— Дорогой Гийом, вам не стоит быть таким унылым, — наконец произнес губернатор. — Если я не ошибаюсь и правильно понял приказ короля, нам не позволено только одно — подвергать девушку пыткам.