Жак Кер крепко сжал ручки кресла. Ему хотелось ухватить за горло насмешливо улыбавшегося министра, но выдержка, как всегда, одержала верх над безумным порывом гнева.

Кер никогда не обманывался в том, насколько его уважают при дворе. Хотя королевским декретом ему было пожаловано дворянство, аристократы никогда не признавали его. Этого не скучится и в будущем. Ему придется смириться с оскорблениями — это плата за слишком быстрое восхождение.

Казалось, что он не обращает внимания на оскорбления, но душа его содрогалась от каждой новой обиды. Так было с самого начала. Он пытался относиться к этому по-философски, пытался внушить себе, что его мучители были слишком узколобыми, что не следует обращать внимания на их слова и действия. Но постоянные нападки и унижения становилось выносить все труднее и труднее. Он терпел слишком долго, и, видимо, когда-нибудь наступит конец.

Кер не желал окончательно распрощаться со своей гордостью. Он помолчал некоторое время, затем обратился к Дюнуа:

— Как вам известно, я никогда не желал прославиться при дворе. Я служу королю по его приказу и предложению. Когда мои услуги ему станут не нужны, я с радостью займусь собственными делами. А пока я не буду для него хорошим слугой, если стану ссориться с его окружением, и даже пусть я его и презираю!

Дюнуа согласно кивнул:

— Кер, я надеюсь, вы нам докажете, что у вас сильная воля и крепкий желудок.

— Боюсь, что меня уже начинает тошнить, — ответил Кер. В комнате воцарилась тишина. Королевские спутники, казалось, были заняты разливанием вина и мирными беседами.

Дюнуа не сводил глаз с окна, было ясно, что его осаждали неприятные мысли. Возможно, этот вояка вспоминал о том времени, когда они с Жанной д'Арк гнали оккупантов от Орлеана.

Жак Кер стал расхаживать взад и вперед, сложив руки на груди. Он вспоминал слова старого солдата.

«Неужели все вокруг уверены, что я без конца могу глотать оскорбления?»

Он задавал себе этот вопрос снова и снова.

«Может, будет лучше, если я стану давать им отпор с помощью их собственного оружия?»

— Что касается наших разговоров, — внезапно заговорил Гуффье, — я могу кое-что сказать.

— Ха! Говорите! — воскликнул Дюнуа, оживившись.

Целый час они вели ожесточенный спор. Оба перечисляли особые причины, с помощью которых партия мира подтверждала свое желание продлить договор с английскими оккупантами. Кер не принимал участия в обсуждении. У него в голове царил хаос.

Он уже собирался объявить, что из-за неотложных дел должен покинуть их компанию, даже не дождавшись королевского позволения, как вдруг услышал звук открывающейся двери. Через секунду перед ними появился король.

— Господа, я вижу, что вы опять вцепились друг другу в глотки. Неужели ваши споры будут продолжаться до бесконечности? Должен вам признаться, что они мне страшно надоели. — Через мгновение он добавил более спокойно: — Мне пришлось задержаться. Должен сказать, что мне не хотелось вас здесь задерживать. Боюсь, у нас уже не осталось времени, чтобы обсудить наши дела. Я предлагаю перенести наш разговор на завтра. У нас еще есть время для прогулки по саду перед ужином.

3

Кер был назначен инспектором королевского кошелька. У него была небольшая комната в башне, окнами выходившая на улицу Бовэ. Это было довольно неудобное место вдалеке от остальных служб. Наверное, поэтому у чиновников, которые нередко посещали Кера, было недовольное выражение лица. Да и бухгалтерские книги не содержали ничего приятного для них. Кер работал буквально не поднимая головы после того, как вернулся от короля.