Симон занимал в Тауэре комнаты, никак не связанные с покоями короля Франции, потому что, хотя король Эдуард и был для своих пленников радушным хозяином, он никогда не допустил бы их нового заговора у себя за спиной. К своей новой обязанности — быть радушным хозяином для своих заклятых врагов — король Эдуард относился с известной долей юмора. При встрече с ними он веселился как мальчик. Адриану же хотелось поскорее вернуться домой. Эдуард пообещал ему, что, если дела в Уэльсе пойдут хорошо и в течение месяца там не будет никаких волнений, он отпустит его на родину.

В середине февраля, во время очередного пира, прибыл гонец и, склонившись к королю, что-то зашептал ему на ухо. Адриан, который сидел через несколько стульев слева от короля — на «шотландской» стороне стола, — видел, как изменилось выражение лица Эдуарда, и Мак-Лахлана охватила тревога. Король кивком указал гонцу на Адриана, и, пока вестник шел к нему, сердце Адриана готово было вырваться из груди. Он был уверен, что гонец прибыл с севера. Мак-Лахлан стал опасаться плохих новостей и уже успел пожалеть, что оставил Даниэллу одну.

Однако когда гонец подошел к нему, Адриан увидел на его лице улыбку и у него сразу отлегло от сердца.

— Я прискакал с севера, сэр…

— Даниэлла? — нетерпеливо прервал его Адриан, вскочив с кресла.

— Чувствует себя исключительно хорошо, рыцарь Мак-Лахлан, так же как и ваш сын, которому при крещении дали имя Адриан-Роберт.

Адриан без сил опустился в кресло. По всей вероятности, гонец говорил достаточно громко, так как все присутствующие стали дружно поздравлять Мак-Лахлана. Рыцари, знать, дамы и даже члены королевских фамилий подняли кубки с вином в его честь.

У него родился сын, хотя Даниэлла хотела девочку, чтобы позлить мужа. Но какое это теперь имеет значение? Адриан еще никогда не испытывал такого странного чувства, такой гордости, которая распирала его грудь. И в то же время его переполнял страх за жену: как бы с ней чего не случилось.

В тот же вечер Адриан пошел к королю, который принял его.

— Сир, Уэльс может взбунтоваться в один день, а может жить спокойно на протяжении многих месяцев. Я служил вам верой и правдой, но сейчас я хотел бы увидеть сына…

— Уж не думаете ли вы, рыцарь Мак-Лахлан, что я видел всех своих отпрысков сразу после того, как они появились на свет? Нет, молодой человек, я не даю вам моего согласия!

— Но…

— Пошлите за женой и вашим ребенком. Мне и самому не терпится увидеть их.

Адриан недоверчиво посмотрел на Эдуарда:

— Сир, здесь король Иоанн и другие французы…

— Помилуй Бог, мы же у себя дома! — Король помолчал и добавил: — Мне тоже хочется повидаться с вашей женой, моей крестницей, и посмотреть на вашего ребенка.

— Значит, вы приказываете мне послать за Даниэллой?

— Я не приказываю, а прошу.

По мнению Адриана, это было одно и то же.

— Я немедленно отправлю с гонцом ответное письмо, — сказал Мак-Лахлан и ушел.

Поговорив с королем и попрощавшись с друзьями, которых встретил в королевской приемной, Адриан направился в свои покои по длинному коридору. Как только он свернул за угол, его внимание привлекла колыхавшаяся штора, закрывающая одну из ниш. Адриан замедлил шаг, решив не мешать любовникам, спрятавшимся там.