– А. Очень на это рассчитываю.

Я не шевелилась, наблюдая, как фигура отделилась от башенки и юркнула к восточной стене. Там довольно высоко, но не переживать же мне теперь о его здоровье? Худощавый и невысокий – думаю, совсем немного выше меня. Через минуту подошла к краю, глянула вниз, потом осмотрела двор. Разглядела только на противоположной стене – парень забирался вверх по веревке. Никем так и не замеченный.

До рассвета часа три, а мне вставать спозаранку. Но настроение незаметным образом стало совсем другим. Все же приятно иногда пережить что то необычное. Нечто наподобие вора, не захотевшего взять картину за пятьсот тысяч. Я еще минут на пять задержалась в гостиной, чтобы рассмотреть этот шедевр мирового искусства. Так до сих пор и не определилась, что же на ней изображено: непонятные, разного размера серо красные мазки, которые только в центре складываются во что то наподобие вагины. Уверена, задумка автора была гениальной. Например, застраховать творение от случайного воровства.

Глава 2. Антикризисный менеджер

Завтраку сопутствовало предсказуемое миролюбие. С отцом так обычно и происходило: после взрыва эмоций он никогда не извинялся, но, мучимый виной, становился ненормально доброжелательным. В такие моменты, которые случались не столь уж редко, из него можно было веревки вить – хоть новую спортивную машину проси, хоть личный самолет. Мне ни разу не пришло в голову попросить самолет. Возможно, только поэтому я и не наслаждалась на полную катушку завтраками после грандиозных скандалов.

Отец старался не замечать моей молчаливости – делал вид, что все забыл. Значит, и я обязана забыть. Но мама не выдержала и сказала напрямик. Ее чувство вины никогда не мучило настолько, чтобы промолчать:

– Клэрис, милая, ты должна понимать – мы заботимся о твоем будущем. И никто тебя насильно замуж не выгоняет. Поэтому папа и предложил тебе слетать в Швецию, пообщаться с Грегером, присмотреться друг к другу. Не воспринимай как тоталитаризм…

– Не вспоминайте больше Грегера Хольма – и я забуду про тоталитаризм, – я решила использовать царящую за столом благость в своих интересах. Все нужнее, чем личный самолет.

Отец совсем немного нахмурился, но вовремя увлекся тостами. Мама же решила довести разговор до определенности:

– Не будь наивной, дочь. Мы с твоим отцом не вечные, и только потому хотим упрочить твое положение.

– Как упрочили положение Ив?

Казалось, что аргумент в виде старшей сестры должен сработать – разве она не отдала бразды правления чикагским филиалом мужу, чтобы с присущей всем Кинзи страстью к приключениям погрузиться в бутылку? Но мама смотрела на вещи под другим углом:

– Именно. Твоя сестра может жить как ей заблагорассудится. И что бы она теперь ни сделала – никогда не останется на улице.

– Она бы не осталась там и со своими тремя процентами Кинзис Корп!

Мэри Энн пожала плечами, мельком глянув на отца:

– Мы подарили вам по три процента на совершеннолетие не для того, чтобы вы всю оставшуюся жизнь пожинали плоды. Дин Дойл – это Дин Дойл, он может быть плохим или хорошим мужем для Ив… но он не Кинзи. Разве в названии компании где то звучит фамилия «Дойл»?

Я устало отмахнулась – нет смысла ни в одном аргументе. Муж сестры в самом деле всегда обсуждался как чужой для семьи человек – он есть как инвестор и страховка, но он пришлый. Даже Ив после свадьбы оставила двойную фамилию. Всякий, родившийся в королевской семье, не захочет отрекаться от частички королевской крови.