Вот муж ее, покойный Рауль, был куда более умен. Умело балансировал между русскими и американцами, а сам выигрывал на их противоречиях. Но он тоже пытался играть самостоятельную игру, и это его сгубило. А ведь он. Душ Картуш, предупреждал его: не лезь на рожон, будет хуже! Пришлось его ликвидировать, а не то бы он действительно в конце концов установил полный контроль над «Сосьедад Минерия де Катока».

Что ж, пора кончать с этой сомнительной семейкой и вообще с принципом наследования власти — видимо, он безнадежно устарел. Лучшим среди всех оказался, как ни странно, Касабланка, скромный испуганный почтальон. Сидел себе тихо, безоговорочно выполнял все, что он, Эдуарде Душ Картуш, требовал от него.

И не вякал даже. А вот его сыночку вздумалось вести самостоятельную игру. И его жене тоже. Нет, молодым, видно, нельзя лезть в политику. Эта игра требует мудрости змеи, тигриной хитрости, шакальей осторожности. Только он, Эдуарде Душ Картуш, может в одиночку управлять этой страной.

Пожилой человек с темным, точно выжженным дочерна лицом, с белыми прядями в волосах и живыми умными глазами, быстрой походкой прошелся по комнате. Вызвал секретаря.

— Позвони в Байлунду, — произнес политик. В Байлунду располагался штаб его противника Чен-Чена.

Секретарь беззвучно исчез.

Через несколько минут бывшему президенту подали машину. Окруженный джипами с автоматчиками Душ Картуш отправился на окраину города. Луанга приветливо мигала огнями далеко внизу, возле океана.

Эскорт остановился возле неприметного домика, оплетенного зеленью до самой крыши. Автоматчики остались дежурить у самого входа. Душ Картуш проскользнул в дверь.

Вся Луанга была уверена, что в этом доме глава партии ПОН встречается со своей любовницей. На самом деле в уютной спаленке наверху, украшенной дешевыми картинками, его ждал духовный вождь и предводитель повстанцев, его кровный враг — Чен-Чен.

Это был чернокожий мужчина лет сорока с небольшим, с лицом испещренным шрамами и глубокими рытвинами.

Два могущественных человека тряхнули друг другу руки и опустились в кресла по разные стороны журнального столика.

— Она возвращается завтра, — сообщил Душ Картуш. — Придумал что-нибудь?

— Как всегда, — пожал плечами Чен-Чен. — Нападение по дороге, свите — каюк, президент убит, страна — в горе…

Душ Картуш поморщился:

— Очень уж банально!

— Попробуй сам придумать что-нибудь пооригинальнее, — съехидничал Чен-Чен. — Мои ребята действуют без фантазии, но зато у них не бывает осечек.

— Ладно, — вздохнул Душ Картуш. — Что ты за это хочешь?

— Шестьдесят процентов с Катоки и восточную провинцию.

— С пальмы упал? — недовольно отозвался Душ Картуш. — Провинцию забирай себе, не очень-то и жалко, а вот проценты тебе не дам.

— Тогда я сам возьму, — ощерился Чен-Чен. — Рудники и так мои, а прибылью я с тобой делюсь только по доброте душевной. Все же мы с тобой дружили с детства.

— Черта с два ты бы без меня продал добытые твоими головорезами алмазы, — вскипел Душ Картуш, — если бы моя дочь не была замужем за вице-президентом компании «Де Бирс». Кто бы у тебя взял эти стекляшки без его содействия? Только по цене алмазной крошки!

— А ты бы не удержался у власти так долго, если бы не эта война, — вспылил Чен-Чен. — Отдавай мне власть и иди торгуй камнями на пару со своей дочкой!

— Черта с два я отдам тебе власть! — сжал кулаки Душ Картуш. — «Сосьедад Минерия де Катока» моя! Рудники мои! И алмазы в них мои!

Мужчины в бешенстве стояли друг напротив друга, готовясь броситься в драку.