— Это исключено, Джефф. Я не могу никому довериться… поскольку дело касается моей семьи, помни об этом.

— Мы можем замазать все названия и имена на документах. Я могу тебе помочь с этим… так, что этот человек ничего не поймет…

— Я хочу, чтобы это был ты.

— О, черт возьми, Лейн.

Поскольку Лейн прекрасно знал этого парня уже много лет, то понял — лучшее, что о может сделать на данный момент — заткнуться, и просто выслушивать ворчание Джеффа, который пытался ему дотошно объяснить почему это невозможно. Этого парня склонить на что-либо было фактически нереально, особенно если ты открывал рот и пытался ему что-то доказать, он должен был сам принять решение.

Поэтому Лейн молча слушал, но зная его все эти годы, он был уверен, что друг позаботиться о его проблеме.

Бинго.

— Я все же настаиваю, чтобы кто-то проверил за мной мою работу, — пробормотал Джефф. — И черт с тобой… это не обсуждается. Я не собираюсь нести ответственность только лишь потому, что у тебя имеются какие-то фантазии, что я хорош с цифрами.

— Но ты на самом деле очень хорош с цифрами.

— К черту, тебя Болдвейн.

— Я не могу послать за тобой самолет, это привлекло бы слишком много внимания.

— Все нормально. У меня есть родственники на восточном побережье. Я займусь этим завтра утром… и нет, предверяя твой вопрос, я не могу прилететь раньше. Мне нужно дать кое-какие указания на работе.

— Я твой должник.

— Конечно, должник. И ты можешь начинать погашать свой долг с завтрашнего вечера. Я хочу бесплатную выпивку и девиц, если я буду этим заниматься.

— Я позабочусь обо всем. Я даже встречу тебя в аэропорту, напиши мне время прибытия.

Джефф пробормотал ругательства и повесил трубку, не попрощавшись.

Лейн отключился и выдохнул.

— Слава Богу.

— Кто это был?

— Думаю его можно назвать моим лучшим другом. Когда я был на севере, он был рядом. Джефф Штерн, блестящий финансист. Если кто-то и сможет отследить утечку денег, то только он. А потом..., — Лейн протер глаза. — Боже, наверное, мне придется обратиться в полицию? Разве можно такое представить? Но я бы без зазрения совести обратился в полицию.

— Если твой отец нарушил закон?

Внезапное изображение Уильяма Болдвейна в оранжевом комбинезоне заставило его почувствовать сильное облегчение за то, что он так относился к его матери.

— Я не собираюсь вставать на пути властей. Меня больше всего беспокоит, что он воспользовался, как доверенное лицо матери, и сливает деньги с ее счета, но у меня нет доступа к этим записям… они относятся к трастовому фонду.

— Если полиция или ФБР займутся этим делом, они же смогут это выяснить.

Лейн кивнул, вспомнив, как выносили тело Розалинды из Истерли.

— Если Розалинда из-за его действий совершила самоубийство, то ее кровь на руках моего отца. Он должен понести ответственность.

— Знаешь, обычно я стараюсь верить, что всегда есть светлая сторона, и все будет хорошо, но..., — она взяла его за руку, — чтобы ни случилось, я буду с тобой, хорошо?

Посмотрев ей в глаза, он ответил:

— Мне больше ничего и не нужно. Независимо от того, к чему все приведет... главное, что у меня есть ты…

Телефон опять зазвонил, и он хмыкнув, поднимал его к уху.

— Он видно передумал. Нет, Джефф, ты не можешь отказаться от нашего…

— У тебя включен телевизор?

Лейн выпрямился.

— Самюэль Ти?

— Ты смотришь новости?

— Нет.