|
Я, признаться, не ожидал что с вами будут Ноздрянин и Догонюзайца. Уловив вопросительную интонацию, Саша ответил: - После вчерашней истории с Волчановским и компанией мне показалось, что будет верхом глупости пытаться противостоять сфинксу, не имея надежной поддержки со стороны. - Но мне вы не сказали о своих планах, - с мягким упреком посетовал Лукин. - Боюсь, что Серов меня неправильно понял, потому-то и превысил все мыслимые пределы осторожности, что и привело к тому, что вас троих доставили в клинику в связанном виде. - Четверых, - поправил Сашка. - Да, так с вами все-таки был четвертый человек? Серов его видел, но все остальные клялись, что не заметили. - Четвертым в нашей «ловчей команде» был кот. Такой, знаете ли, Черно-Белый, откормленный, пушистый… - Ах, вот как… - покачал головой Евгений Аристархович. «А интересующий вас господин «Октавин» и его першерон значились в нашей команде под номерами пять и шесть соответственно. Ну же, почему вы не спросите, знаю ли я этого пришельца из другого мира? Я очень хочу спросить вас, а откуда вы о нем знаете, что за договор вы с покойным Волковым предлагали нашему храбрецу?» Чтоб немного сбросить нервное напряжение, Сашка принялся постукивать очками об угол журнального столика. С потолка лился яркий электрический свет, старательно расправляясь с темнотой, пробиравшейся от окна. На границе света и тени покачивались освеженные вечерним купанием цветы, разнообразя стандартный, а потому скучный набор неизбежных офисных принадлежностей: письменный стол, кресло, раскрытый ноутбук, шкафы с книгами и толстыми картонными папками, тихо тикающие часы на стене. Наверное, из-за меча, скучающего на верхней полке и вносящего диссонанс в рабочий стиль кабинета, Сашке постоянно мерещилось, что в помещение, кроме его и Лукина, есть еще двое. Еще один Сашка Глюнов и двойник Евгения Аристарховича. Которые не сидят спокойно, склонившись к журнальному столику, над застывшей шахматной партией, а кружат на невидимой арене, наставив друг на друга смертельное оружие, с ненавистью буравят противника злыми глазами, выжидая момент, чтобы с азартом крикнуть: «Сдохни, негодяй!» - Достаточно… э-э… необычно, - продолжил дипломатическую беседу Лукин. - Брать с собой на охоту кошку. Пожав плечами, Сашка согласился: - Исключительно ради того, чтобы Кот не натворил бед где-нибудь в другом месте. Лукин фыркнул с явным пониманием сущности проблемы. Сколько может продолжаться этот бесконечный бег по кругу? Он говорит то, что я не желаю слышать, а я отвечаю так, что у него нет повода задать тот вопрос, который на самом деле мне интересен. Как давно начался этот бой? Мы стоим посреди освещенного круга, а за нашими спинами ждут и бесятся тени. И тот, кто сказал, что слово ранит глубже меча… - Так или иначе, - пробормотал Евгений Аристархович, - я рад, что вам повезло. … Просто не знает, какие глубокие раны оставляет после себя магический посох. - Очень жаль, - ответил Сашка, - что Игорю Волидарову повезло гораздо меньше. - Почему вы вдруг вспомнили об Игоре, Саша? - Потому, что он умер. Противники кружат, неотрывно смотря друг другу в глаза. Их разделяет несколько шагов, но они не спешат преодолеть это расстояние. Они уходят от противника - как магниты с одинаковыми зарядами, - одновременно приближаясь; стремясь быстрее подойти к концу схватки - и не собираясь ее начинать. …Позади них застыли две армии, готовые броситься в бой по первому слову военачальников. В конце концов, все эти битвы, споры и смерть - обыкновенная игра. Вон, посмотрите, даже королевский дурак гордо поднял над головой табличку с корявой надписью «Бейте меня по голове - она дубовая!» За спиной Звездочета правофланговый минотавр меланхолично жует подвернувшиеся под руку (копыто?) кактусы, а купец и меняла, пользуясь случаем, уговаривают друида и кентавра продать им мегалит по дружеской цене. |
