– Узнали их? – спросил впечатленный желтый ванара. – Еще бы не узнали, они ж из ваших. Когда-то были людьми.

– Людьми? – ужаснулась Гаури. – Какая женщина сама захочет стать вишканьей?

Викрам покосился на нее. При дворе Уджиджайна к женщинам относились как к модным безделушкам – легко купить, легко заменить. Мать Викрама, некогда придворная певица, была одной из таких выброшенных вещиц. Ее отослали, как только стало известно о беременности. Викрам знал лишь пару знатных особ, которые задумывались о жизни людей за пределами двора.

Гаури сказала еще что-то, но вопли толпы заглушили ее слова. Вишканья выбрала одного из зрителей, и поднявшийся на сцену красивый музыкант уселся перед ней.

– Они его убьют? – спросил Викрам.

– Главное, что нас не смогут, – отозвался ванара. Затем кивнул на него и Гаури: – А вот тебя запросто. Или ее. Для вишканий нет лакомства слаще человеческих страстей. И нечего на меня так зыркать, наглая девица. С ними ты свой конец не встретишь. Это удовольствие мы лучше прибережем для себя.

– Тогда зачем привели нас сюда? – процедила Гаури.

– Чтоб взглянуть на последнее выступление! – рявкнул другой ванара. – Завтра они отправятся на Турнир желаний…

Викрам приободрился. А вдруг получится пробраться в Алаку с куртизанками? Но, видимо, лицо его слишком уж просияло, потому как желтый ванара расхохотался.

– Ты не первый из людей, жаждущий отправиться с ними, мальчик. Но магию вишканий не обманешь, они тебя не возьмут.

Гаури вскинула голову и вперилась глазами в Викрама. Его внутренности скрутило. Ядовитые куртизанки участвуют в Турнире?

– Пока они путешествуют, никто не наймет их для убийства какого-нибудь мерзкого или подлого царька из мира людей, а значит, никаких больше демонстраций, – вздохнул желтый ванара. – Никаких развлечений.

Вишканья на сцене пела и гладила музыканта по шее.

– Мы будем скучать, когда они уедут, – прошептал ванара.

Перед музыкантом тем временем заклубилось странное марево, и под прикосновения и шепот куртизанки оно ожило, обрело форму, обернувшись человеком из дыма. Дым поманил музыканта, и лицо его исказилось от жажды, но стоило вишканье поднять руку – и марево рассеялось. Музыкант встал, из уголка его рта стекала тонкая струйка крови. Он вытер ее и жадно уставился на вишканью. Как зачарованный. Толпа взорвалась бурными аплодисментами, а Викрама чуть не стошнило.

К нему повернулся желтый ванара, зрачки его так расширились, что почти поглотили белки глаз.

– Видел? Они могут показать то, чего ты хочешь больше всего, и ты захлебнешься собственным желанием.

Серый ванара засмеялся:

– Ах, желание. Та еще отрава.

Викрам нахмурился. Где-то он это уже слышал. Но мысль мелькнула и исчезла, когда их потащили дальше по волшебному краю.

При всей здешней красоте чувствовалась в Иномирье некая незавершенность. Многие здания только начали строить.

Сад с серебряными ростками был огорожен жемчужным забором. Даже небо казалось сшитым из кусков, и ночные островки испещряли белые шрамы – не облака, не звезды, а нити.

Викрам вдруг понял, на что это похоже. Город переживал последствия войны, становясь все более жестким и настороженным.

– Кто победил? – спросила Гаури. – Вы же сказали, что была война.

– О да-а-а, – протянул один из ванар. – Грозная Королева и ее Ледяной Супруг упокоили Хаос, спутали звезды, разорвали нити, прожевали и выплюнули тьму!

Викрам закатил глаза.