– А вы можете его простить? – с еще большим интересом посмотрел на нее следователь.

– Мне очень неприятно, что я попала в эту скверную историю. И Демьян мне очень неприятен... Но мне бы не хотелось отправлять его в тюрьму. Если бы как-то по-другому наказать его...

– Как по-другому?

– Ну, не знаю... Были же раньше наказания. Плети, батоги...

– У нас так не наказывают... А наказать гражданина Красновского надо. Обязательно надо... Таких жалостью не исправишь. А тюрьма их вразумит. Не исправит, но вразумит... Темная личность, ничего хорошего. По некоторым сведениям, он вступил в банду своего покойного брата. И если его не остановить, впереди его ждет много славных – в кавычках, разумеется, – дел. И насиловать он будет. И даже убивать... Он снова изнасилует вас. Изнасилует вашу сестру...

– У меня нет сестры.

– Значит, он изнасилует чью-то другую сестру... Ничто так не способствует преступлению, как уверенность в собственной безнаказанности...

– Да, да, вы меня убедили... Пожалуй, я напишу заявление.

Эти двое с бритыми головами, с татуировками на обнаженных руках появились... Нет, они не появились. Они свалились на голову. Как снег. Нет, как комья грязи. Облепили ее со всех сторон... Их всего двое. И как они только смогли заполнить собой все пространство?

– Куда спешим? Куда торопимся?

Наглые, злые. И вопросы у них такие же.

– Вам... Вам какое дело? – шарахнулась от них Катрин.

– Как это какое? Может, мы с тобой хотим. Ты одна, а нас двое. Один спереди, другой сзади. Тебе понравится!

– Я не понимаю, о чем вы?

Она пыталась обойти их. Но куда там. Улица широкая, а свободного пространства нет. Везде они. Везде... Может, это кошмарный сон?

– Говорят, ты за щеку классно берешь! – гнусно засмеялся парень с золотым зубом.

– Что?! – Ее возмущению не было предела.

– А что, не берешь?.. А хочешь, все будут знать, что берешь. Очереди к тебе выстраиваться. Чур, я первый!

Катрин была в бешенстве. И без всякого стеснения выдала все, что она о них думает. И слова правильные подобрала. Из резервных запасов могучего русского языка. Вышла целая пулеметная очередь.

Бритоголовые опешили. Челюсти отвисли, глаза расширились.

– Класс! Во дает! – восхищенно протянул он, когда Катрин закончила.

– Я никому не даю, понял?..

И снова пулеметная очередь.

– Если вы сейчас не уйдете, я буду кричать! – предупредила она напоследок.

И для убедительности закрыла глаза и пальцами заткнула уши.

Кричать она не стала. Но когда она открыла глаза, от бритоголовых не осталось даже дымка на асфальте. Зато вокруг полно было случайных прохожих. Женщины, мужчины, старики, дети... И все смотрели на нее с раскрытыми ртами. Вне всякого сомнения, они слышали хотя бы заключительную часть ее речи.

Но, как ни странно, никто не стал ее осуждать.

– Так с ними и надо, с оглоедами! – замахала клюкой какая-то бабка.

– Совсем распоясалась уголовщина! – сказал, как транспарант вывесил, какой-то дедок.

– Проходу от них нет! – возмущенно воскликнула женщина с большой хозяйственной сумкой.

– Эй, ты чего? – забеспокоился Глеб. – Что с тобой?

– А что со мной? – выдавила она.

– Рука у тебя задрожала. И сама побледнела...

– А что, заметно?

– Хоть и темно, а все равно заметно.