Тут с места вскочил анжуист, намереваясь выкрикнуть: «Так хто же? Неужели вы?» Но из его измученной прениями глотки вырвалось лишь что-то вроде «Та-а-хто? У-вы?»

— Нет, — ответил Хильдерик. — Я вполне доволен жизнью, которой наслаждались и мои короли. И предлагаю решить проблему, как ее решили они. Я предлагаю отдать трон Франции тому, в чьих жилах течет священная кровь Карла Великого.

Бурбонист вымучил сдавленным шепотом:

— Вы с ума сошли? Его род вымер!

— Не совсем, — ответил Хильдерик спокойно. — Припомните, благородные господа, — хотя в те времена ваши предки еще пасли овец, — что Пипин Второй Эристаль, нарушив Салический закон о наследовании, отдал все королевство сыну Карлу, позднее прозванному Мартелл, что значит «Молот».

— Ну и что? — возразил Бурбон. — У Карла не осталось потомков.

— У Карла Мартелла — нет. Но я прошу вас вспомнить, что Карл был незаконнорожденным сыном. Возможно, это и заставило вас забыть о том, что у Пипина было два законных сына. Он не имел права отказать им в наследстве — но имел ли он в то время силы и возможность поступить иначе?.. В Париже сейчас живет Пипин Арнульф Эристаль, астроном-любитель и очень хороший человек. У него есть дядя по имени Шарль Мартель, владеющий небольшим антикварным магазином на улице Сены. Имя Мартель не совсем идет ему — он происходит из легитимной ветви рода.

— Они могут это доказать?

— Вне всякого сомнения, — заверил собравшихся Хильдерик. — Пипин — мой старый друг. Он человек неглупый, способен даже навести порядок в моей чековой книжке. Я зову его «мажордом» — шутка не самая изысканная, но нас обоих она забавляет. Пипин живет на доход от двух виноградников, последних остатков огромных владений Эристаля и Арнульфа. Благородные господа, я имею честь предложить вам объединиться вокруг трона Его Величества Пипина Эристаля и Арнульфа, в чьих жилах течет кровь Карла Великого.

Речь Хильдерика решила дело. Хотя аристократия долго шепталась, изнемогая от усталости, к вечеру всем стало ясно, что иначе, как приняв аргументы графа, к общему согласию не прийти.

И аристократия к согласию пришла. И даже попыталась прокричать «ура» новому королю. Попытка не совсем удалась, но зато аристократы смогли как следует выпить за здоровье короля и сообщить о месье Пипине и его родословной в Национальную ассамблею. Там известие восприняли с небывалым энтузиазмом, что напомнило самым проницательным из народных избранников о том, что 1789 год, в сущности, не такое уж и далекое прошлое.

Обычно месье Пипин был в курсе последних политических новостей. Однако два новых источника наслаждения — метеорный поток и потрясающие возможности новой камеры — удерживали его на террасе всю ночь. Утро он проводил в винном погребке, работая с пленками, а оттуда, усталый, но счастливый, направлялся прямиком в спальню, чтобы набраться сил для следующей ночи. Месье Эристаль был одним из очень немногих людей во Франции, а возможно, и во всем мире, не узнавших вовремя о том, что республика проголосовала за упразднение самой себя и провозгласила реставрацию монархии. Не догадывался он, конечно, и о том, что Национальная ассамблея избрала его королем Франции Пипином Четвертым. Третьим посчитали умершего в 768 году Пипина Короткого, сына Карла Мартелла.

Когда избранный ассамблеей комитет торжественно прибыл в дом номер один по авеню де Мариньи, чтобы объявить волю французского народа, месье Эристаль, одетый в бордовый домашний халат, сидел в своем кабинете, пил импортированное из Америки какао «Санка» и готовился отойти ко сну.