Вот таким путем и закладывалась традиция, привычка к взяточничеству и казнокрадству. Высшие слои, сановные вельможи, те самые, которые «жадною толпой» стояли у трона, привыкали эксплуатировать свое привилегированное политическое положение с конкретной целью «экономического» обогащения. А за тонким слоем придворных вельмож стояли более широкие ряды чиновников и дворян, которые уже не имели непосредственного контакта с высшей властью, но аппетиты у которых были вполне сановными… Глядя на небожителей царедворцев, обогащавшихся через прислуживание и выпрашивание, более мелкий служивый люд наживался путем вымогательства и угроз по отношению к подчиненным, просителям и вообще всем, кто стоял ниже на иерархической лестнице.

После того, как в Михайловском замке заговорщики убили Павла 1, царем стал его сын Александр – кстати, знавший о заговоре. Этот достойный человек, о котором современник писал, что он сам «…фальшив, как пена морская», пожаловался однажды: «Непостижимо что происходит, все грабят, почти не встречаешь честного человека». Молодой царь издает даже специальный указ «Об искоренении лихоимцев», где засвидетельствовал, что «пагубное лихоимство или взятки не только существуют, но даже распространяются между теми самыми, которые ими должны внушаться и пресекать…» Александр продекларировал желание «оное истребить в самом корне», однако успехов на этом поприще не добился…

Александра 1, который «всю жизнь провел в дороге и умер в Таганроге», сменил Николай – царь чрезвычайно жесткий, палач декабристов и прочее и прочее… По свидетельствам современников, правление Николая было достаточно мрачным и жутковатым, наступила эпоха «безвременья», ужесточился сыск, резко возросла практика взаимодоносов, когда друг на друга стучали приятели, родственники, компаньоны… С «Николаем Палкиным» шутки были плохи и питерские казнокрады и коррупционеры, казалось, чуть поутихли – но это только казалось. На самом деле воровать и использовать служебное положение в личных целях кавалеры не учрежденного «Ордена Меншикова» продолжали, но действовали с большей оглядкой. Да и то не всегда. Заправлявшие всем в то время бюрократы знали главное – «не пойман – не вор, а ежели поймали – прячь концы в воду». Занятная история случилась в сороковые годы, когда в московском Департаменте Сената 15 секретарей вели крутейшее дело об одном откупщике, разросшееся до многих сотен тысяч листов. Когда пришло распоряжение все документы послать в Петербург, несколько десятков подвод с бумагами двинулись в столицу. А в пути обоз исчез – исчез полностью, бесследно, как в Бермудском треугольнике растворились подводы, бумаги и извозчики…

Одним из самых скандальных и шумных «коррупционных» дел в период правления Николая I, безусловно, стало дело «петербургского МонтеКристо» – так называли в обществе тайного советника Политковского, сумевшего похитить из казны более одного миллиона рублей. Господин Политковский безусловно заслуживает того, чтобы имя его крупными буквами было начертано на скрижалях истории петербургской коррупции – его дело уникально не только тем, сколько похитил «главный фигурант», но и тем, что он умудрился избегнуть всякой ответственности – если, конечно, не считать того, что по одной из версий камергер двора Его Императорского Величества покончил с собой…

Александр Гаврилович Политковский происходил из дворян и воспитывался в благородном пансионе при Московском университете. По окончании учебы в 1821 году он поступил на службу – и не куда нибудь, а в цензурный комитет Министерства внутренних дел. В 1828 году – был пожалован в камер юнкеры, в 1829 году его назначили состоять при бывшем главном штабе по военному поселению.