Корсар представил, как Роза Соломоновна «хохотала в лицо» уже удалившимся кагэбэшникам, кашлянув, едва сдержал улыбку, произнес насколько мог серьезно и значимо:

– Он был чист как стекло. Стальной человек.

Корсар задумался, что бы еще сказать вдове приятного о покойном муже, но, кроме определений «медный лоб» и «железобетонный бабник» – так его звали коллеги, – ничего в голову не приходило.

– Естественно. Но с тех пор – вы же знаете мою наблюдательность – я этих гэбистов за версту вижу. Вы мне верите? Да тут и видеть нечего: все как монеты одной чеканки – в темных костюмах, в темных очках…

– Люди Х.

– Что, простите?

– Кино вспомнил, про инопланетян.

– Да какие инопланетяне?! Чистые юные пионэры. Но – с Лубянки. – Она снова понизила голос, прошептала: – Думаю, у вас уже обыск.

– Вот даже как…

– У вас раньше бывали обыски? Вам есть что скрывать?

– Фотографии обнаженных девиц если только…

– Сейчас за это не привлекают. Вы все-таки пойдете?

– Я – чист перед законом.

– И – что? Кого и когда сие спасало в этой стране? Будьте бдительны, Корсар. Не поддавайтесь на провокации. Обещаете?

– Ни за что.

– Будет жаль, если такого привлекательного молодого человека упекут в Соловки. «Во глубину сибирских руд», – как сказал поэт. Да. Это – многих славный путь, но лучше обойтись без этого, нет?

– Вы абсолютно правы, Роза Соломоновна.

– Надеюсь, о нашей встрече они не узнают?

– Будьте покойны…

– Покой… Зачем старому человеку покой?

Качая головой, она пошла дальше, обернулась, погрозила Корсару указательным пальцем:

– А вы не так просты, да?

– Думаю, это просто недоразумение…

– А мы всем соседям так и будем говорить…

Вышла из арки и – скрылась за поворотом.

Что бы ни накручивала Роза Соломоновна, но была она наблюдательна и вовсе не заполошна. Войдя во двор, Дима боковым зрением отметил на лавчонке «читающего газету» молодого человека атлетичного сложения, в темных очках и темном костюме. Лавочка, на которой поутру сидел странный пенсионер… В этот час дня она стояла на самом солнцепеке, и, чтобы выбрать это место для знакомства с прессой, нужно быть истинным мазохистом. Или, как водится, героем.

«Нормальные герои всегда идут в обход», – напел Корсар и вошел совсем в другой подъезд. В подъезде было темно и прохладно, он снял очки, въехал на четырнадцатый этаж, позвонил в дверь.

Здесь жил Тимофей Павлович Бороватов, пятидесяти с гаком лет от роду; некогда, в бытность еще в стране налоговой полиции он служил в оперативном управлении ея неким средним чином, и, когда пришла нужда кого-то отослать на Крайний Север начальником управления – то ли на Ямал, то ли где-то рядом, но тоже очень холодно, – послали его. Другой бы горевал, но сам Бороватов вспоминал о том времени ласково: «Под ноги глянешь – а там то самородок, то – алмаз! Ну как тут не жить? Сам живи – и другим жить давай!»

Из командировки он вернулся через три года – барином; купил роскошную квартирку, отдербанил у кого-то в Подмосковье сеть магазинов, переименовал звучным названием «Тимоня», бизнес развил на города и веси… Из налоговой, понятно, уволился по выслуге и без скандала, а через неделю ее и закрыли – указом президента.