Она побрела к заброшенной каменоломне, где не было ничего, кроме чахлых кустов да бугристой земли. Вообще-то Помадка никогда так далеко не уходила, но ведь, думала Дора, куда-то же она должна была уйти. И ушла. На пути в каменоломню Дора ее встретила. Ей показалось, что впереди мелькнула какая-то тень, и, когда она прошептала: «Помадка?» – тень отозвалась.

Она была перепугана, сказала Дора. Промокшая насквозь. Где она пропадала все эти часы, они так и не узнали. Правда, сейчас Помадка бодра и хвастает перед Конфеткой, а сама она, кажется, подхватила грипп.

– Нет, я хорошо понимала, как она должна была расстроиться, – сказала я Чарльзу. – Помнишь, как Шеба пропадала всю ночь? Когда старик Адамс думал раскопать лисью нору, потому что все остальные места мы обыскали?

– А сотни миль, которые мы наверняка пробежали, разыскивая Соломона, – сказал Чарльз. – Помнишь тот раз, когда мы пропустили два лондонских поезда?

Еще бы не помнить! Тогда они пропали вдвоем. Я словно увидела, как мы бегали в тот день по тропам, словно встревоженные муравьи, и я пронзительно кричала «Тиби-тиби-тиби» и «Солли-уолли-уол-ли», а Чарльз, который больше соблюдает достоинство, прищелкивал языком. И я вспомнила, какое облегчение почувствовала, когда Чарльз полчаса спустя углядел их – сидели рядышком в колючих зарослях. Добраться до них мы не могли, но хотя бы видели их. Что же, подождем минуту-другую, решили мы, и они к нам выйдут.

Через полтора часа мы все еще ждали. С той только разницей, что Чарльз сходил за секатором, чтобы проложить к ним путь, и теперь они сидели рядышком в самом сердце зарослей. Не выйдем, сказал Соломон. Они знают, куда мы Едем. На весь день, сказала Шебу. А их Бросаем.

В конце концов мы сдались.

– Лучше пошлем телеграмму, что не сможем приехать, – сказала я. – Или пусть объявят по радио на Паддингтонском вокзале.

Мы уныло побрели к коттеджу и, оглянувшись, увидели, что они идут следом. Шеба впереди, Соломон чуть сзади… просто ангелочки теперь, когда, по их мнению, добились своего.

Тут они ошиблись. Мы успели на более поздний поезд. Но они не затосковали, оставшись одни. Мы прекрасно знали, что стоит нам закрыть за собой дверь, и они будут гоняться друг за другом по всему коттеджу, прыгая по стульям, столам и креслам. Сколько раз мы возвращались, забыв что-нибудь, и заставали их в разгар веселых гонок. И вид у них делался самый смущенный. А мы думали, вы Уехали, говорили их глаза.

Да, помню, сказала я. И если меня кольнула грусть о былом…

– Ну, во всяком случае, из-за этих двух нам волноваться не придется, – сказала я. – Они надолго не убегают.

И в очередной раз я ошиблась. Не прошло и нескольких недель, как нам пришлось сильно поволноваться.

Глава четырнадцатая

«Словно бы» – наиболее точное определение ситуации. Как Соломон и Шеба до них, они неизменно занимались этим в присутствии зрителей. Как, например, произошло, когда заглянувшие к нам соседи спросили про Шебалу и я сказала, что покличу ее.

– Ду-ду-ду-ду-у! – позвала я, чувствуя себя крайне глупо. Но выпевать рулады с «Шебалу» мне не по силам, а «Тиби-тиби» слишком уж похоже на «Сили», так что она превращалась в Дуду, когда ее требовалось позвать – вариация «лу», и она всегда отзывалась немедленно, как ретривер на свисток. И теперь вылетела из-за угла – голубой с белым мех, мельтешащие длинные ноги. Как обычно, с ней появился Сили.

– Они замечательные друзья, – сказала я.

И они тут же это подтвердили. Сили внезапно прыгнул сзади на спину Шебалу.