- Гильермо превосходно поправляется. Если не случится рецидивов, через пару дней он снова будет дома. Мои родители, как ты можешь представить, сходят с ума от радости. Бедняжка Лили же, напротив, совсем лишилась рассудка. Она еще ребенок, и подобные потрясения надломили ее. Она безостановочно плачет и настаивает на том, что пожар произошел по ее вине. Это безумие, конечно. Мы никогда не узнаем, из-за чего возник огонь. Как бы то ни было, отец решил отправить ее в Бадахос, в усадьбу нашего родственника, герцога Оливенса. Там она забудет этот ад и снова обретет здоровье и хорошее настроение.

Энтони открыл было рот, чтобы что-то сказать, но почувствовал на себе суровый взгляд герцога Оливареса, который наблюдал за ним со своего коня. Казалось, он указывал ему путь, по которому нужно было следовать. Англичанин покачал головой и пробормотал:

- Бедняжка Лили! - и, чтобы сменить тему, добавил: - А Хосе-Антонио, ты о нем что-нибудь знаешь?

- Всё утро он провел на встрече с Алонсо Майолем, руководителем службы госбезопасности. Это не было дружеским разговором; по всей видимости, Хосе-Антонио назвал его рогоносцем. Его перевезли в тюрьму Модело, и к обвинению в хранении оружия теперь прибавилось неуважение к властям. Завтра я пойду с ним встретиться. Хочу попрощаться и с ним.

- Попрощаться?

- Да, - ответила девушка. - Через несколько дней его освободят. Но к тому времени меня здесь уже не будет. Я уезжаю, Энтони. Я пришла не только сказать тебе прощай, но и сообщить кое-что, что тебе следует знать.

В величественном зале не было никого, кроме них. Пакита сделала паузу и продолжила:

- Вчера был странный день. Я всегда считала себя рассудительным человеком и, тем не менее, всего за один день я три раза меняла мнение. Утром я была убеждена, что безумно в тебя влюблена. Я была ошеломлена этим открытием, когда ко мне пришла та девушка из гостиницы, с ребенком. Она мне сообщила, что готовится покушение на сеньора англичанина, который был к ней так добр, и поэтому пришла предупредить меня; она не хотела быть соучастницей убийства. Поэтому она уехала из Мадрида вместе с ребенком. Да сжалится Господь над ней и этим несчастным созданием. Сделав огромное усилие воли, я отправилась домой к Хосе-Антонио. Ни за что на свете я не хотела видеть его, но знала, что только он мог спасти твою жизнь. Оказавшись там, лицом к лицу, я поняла, что любовь к тебе была лишь мимолетной вспышкой страсти. Для меня в этой жизни существовал лишь один мужчина. То, что произошло между нами, было ошибкой. Чувства не меняются в мгновение ока.

- Но ты сказала, что за один день трижды меняла мнение, - ответил Энтони, которого до глубины души ранили ее слова. - Каково же было третье?

- Окончательное, - серьезно сказала Пакита. - Когда нам сообщили о том, что случилось с Гильермо, я поняла, что мы все катимся в пропасть, и что я должна сделать всё возможное, чтобы предотвратить катастрофу. И там, в больнице...

Она умолкла на миг, вспоминая о тех ужасных минутах, а затем, собрав все свое мужество, продолжила.

- Не хотелось бы драматизировать, но тогда, в больнице, я дала себе торжественную клятву: если мой брат выживет, я удалюсь от мира. Бог совершил это чудо, и я окончательно убедилась в том, о чем подозревала уже давно. Все те несчастья, что обрушились на мою семью, были карой за мои грехи. Я не знаю, простят ли меня в небесах, но, по крайней мере, теперь я знаю свой путь. Я знаю один монастырь в Саламанке, его настоятельница - кузина моей матери. Когда я закончу здесь свои дела, я отправлюсь туда. Пока я не собираюсь принимать постриг. Хватит поспешных решения, я и так уже натворила достаточно. Несколько месяцев я проведу в молитвах и размышлениях, а осенью приму решение.

Энтони пытался осознать странную череду новостей. Все женщины, с которыми у него были отношения, изменили жизнь и место жительства: Тоньина, Лили и теперь Пакита.