Когда Кэмпион разобрался в этом простом и цельном плане, он тут же осознал и другой, потрясающий факт: единственное, что способно сделать в данной ситуации правительство, — это признать деньги и их рассылку законными и взять всю ответственность на себя, какими бы ужасными ни были дальнейшие последствия. Забрать деньги назад станет совершенно невозможно.

С организационной точки зрения все было разработано потрясающе четко. Деньги запечатывались в конверты машинами. Грузовики, очевидно, собирались развезти их по стране со штемпелем «Государственной почты» и доставить на основные почтамты запада Англии. Благодаря синхронности действий по Протоколу Пятнадцать, ко времени, когда власти окажутся подготовленными к огромному потоку официальной корреспонденции, Главное Почтовое Ведомство смогут одурачить призывами к жизненно необходимой поддержке, и потому тайный удар одновременно обрушится на все уголки страны. Предшествующий, неуклюжий метод раздачи денег послужил чем-то вроде эксперимента с наличными средствами.

Кэмпион вытер лицо, на котором еще оставались капли крови. Узнав до конца, он испытал облегчение, но тут же ощутил и страшную слабость. Кэмпион догадался, что тот хочет спросить, и у него немедленно возник ответ. Цепь событий привела их к Пайну, а Пайн вызывал сомнения. Главным и пересиливающим в нем все остальное было явное здравомыслие заурядного бизнесмена. В нем напрочь отсутствовали страсть или фантазия, или какая-либо эмоциональная движущая сила. Едва ли он мог быть основным вражеским агентом, тем более Квислингом — это выглядело абсурдно. С начала и до конца он вел себя как бизнесмен, выполняющий деликатное задание клиента, но в таком случае, кто же его патрон? Кто нанял Пайна? Кто смог провести в жизнь полуразработанный вражеский план и приступить к его реализации? Кто обнаружил наличие фальшивых денег, вступив или не вступив в непосредственный контакт с вражеской страной, и начал осуществлять эту дьявольскую схему? В этом и заключался вопрос.

Ответ, кажется, состоял в другом. Кто мог собрать и организовать целую армию местных добровольцев и заставить их надписывать «Правительственные конверты»? У кого имелся доступ к такому количеству натурального или искусственного бензина для тысяч грузовиков?

И тут он живо вспомнил, как сэр Генри Балл охарактеризовал Ли Обри. «Это занятнейшая личность, отчасти гений, отчасти чудак-авантюрист. Он то оказывает вам неоценимые услуги, то пытается навязать безумную схему управления страной».

21

Кэмпион стоял, прислонившись к стене, в элегантном, уютном кабинете Ли Обри и наблюдал. В разгар кризиса порой бывают такие ясные, чуть ли не созерцательные моменты. На мгновение он увидел историю этого плана и его крах как спектакль и понял, что смотрит его последнее действие.

И верно, все вполне могло происходить на сцене. Замечательно освещенная комната, напряженная атмосфера, откровенный драматизм событий. В комнате было очень тихо. У двери неподвижно застыли два констебля. Избранное общество, в центре Оутс, еле живой и серый от слабости, а вокруг — тревога и подавленность. Сэр Генри Балл, только что прибывший из Лондона и окруженный Мастерами, просматривал документы. Руководили всем начальник Хатча — Главный Инспектор и офицер из военной разведки.

Секретер под высоким книжным шкафом был открыт, ящики выдвинуты. Отряд хорошо обученных полицейских в штатском методично упаковывал их содержимое, делая пометки на каждой извлеченной оттуда бумаге.