Какое-то время Саша молча смотрел ему вслед. Спина у Элика была широкая, а вид очень деловитый. К такому и не подступишься. Элик всегда был уверен, что лучше всех прочих знает, как нужно поступать. Ничьих советов он никогда не слушал, всех презирал. И единственным существом, которого он хоть как-то уважал и побаивался, был его отец. Но теперь и отец для Элика уже не был авторитетом. Георгий Сергеевич старел, терял свои связи и позиции, и сынок начинал потихоньку чувствовать: власть переходит в его руки.

Потом Саша спохватился: о чем он думает, ему надо понять, где содержимое сумочки.

– Так… сумочку я нашел в уборной Георгия Сергеевича. Допустим, ее там оставила не Муся, которой известен запрет свекра и которой сейчас меньше всего на свете хочется его злить… а кто-то другой. Этот кто-то другой украл сумочку Муси, выпотрошил ее над раковиной, нужное забрал себе, а саму сумочку бросил… Но куда он дел все остальное?

И, немного подумав, Саша хлопнул себя по лбу:

– Конечно же! Он выбросил содержимое сумочки в корзину под раковиной! Вот я балда! Надо было сразу же там посмотреть!

Но когда Саша прибежал в уборную, то обнаружил корзину пустой. Кто-то уже подсуетился и раньше него оприходовал все содержимое корзины.

Никогда раньше Саша не мог себе даже представить, что будет сожалеть о том, что ему не довелось покопаться в содержимом мусорной корзины его родственника.

И тут раздались выстрелы! А вслед за ними громкие крики и лай Барона.

– Что-то случилось!

Встревоженный Саша выскочил на улицу, но сразу понял, что причин для тревоги у него нет. На улице начинали пускать салют, который был приурочен к празднованию Георгия Сергеевича.

– Сколько лет, столько залпов!

И в небо, разбрызгивая разноцветные искры, полетели вереницы огней. Красные, желтые, зеленые – они причудливо рассыпались на небе, превращаясь в узоры, а потом тускнели и пропадали.

Барон носился между людьми, обезумев от грохота и пальбы. Пес точно знал: если стрельба, значит, скоро с неба упадет птичка. Но почему-то это правило сегодня упорно не срабатывало. Стреляли много, а утки все не было. Да что там утки! Не свалилось даже крохотного вальдшнепа, и пес преисполнился полнейшего презрения к этим горе-стрелкам и мазилам, отошел в сторону и свернулся клубком с видом собаки, разуверившейся в своих хозяевах.

Саша пару раз взглянул в сторону собаки, а когда повернул голову в третий раз, то Барона на его месте не увидел. Только за углом дома мелькнул белый кончик хвоста, словно бы Барон услышал нечто восхитительное для его слуха и удрал.

– Никуда не денется!

И Саша остался на месте. Салют отгремел, а Барона все не было. Гости стали возвращаться в дом, а собака так и не появилась.

Пришлось идти его искать. Саша обогнул дом и вскоре услышал собачий лай. Голос своей собаки он узнал бы из тысячи и сразу понял, что Барон чем-то взволнован. Происходило нечто необычное: либо чужая собака сунулась нежданно-негаданно, либо появился еще один охотник, либо имеется дичь, с которой Барон еще незнаком и не понимает, как к ней подступиться.

Но приблизившись вплотную, Саша убедился, что Барон лает на окно. Это было самое обычное окно, закрытое и занавешенное изнутри шторами.

– Ты спятил? – поинтересовался Саша у собаки. – Чего ты лаешь? Замолчи!

Но Барон не только не утихомирился, напротив, начал лаять еще громче, метаться вдоль стены дома, то и дело опуская морду к земле и что-то на ней вынюхивая.