В комнате повисла напряженная пауза. Градвин перестал есть торт и мрачно попивал чай, Мирна вообще опустила голову, изо всех сил изображая кроткую и покорную прислугу. Бедняга Люк – мне правда было его жалко, но первой на путь примирения я ступать не собиралась – давился тортом.

– Еще? – мрачно спросила я.

– Пожалуй, хватит.

– Да ладно. На свадебный не попадешь, хоть такого поешь. Сладкое полезно. Для работы мозга.

Мы обменялись взглядами, и я была более чем уверена: в каждом упрямства – хоть отбавляй. Хотя так было даже проще. Если б Люк рыдал и кидался меня обнимать, стеная о том, что приходится отдавать найденную кровиночку полусоюзнику-полуврагу, я бы точно не выдержала. Хватит мне незапланированного прощания с Фортемом. Интересно, он придет завтра?

– Мирна, Градвин, оставите нас на минуту? – вдруг произнес император.

Ребят словно ветром сдуло. Я сидела с отсутствующим взглядом и идеально прямой спиной. Такой осанки у меня еще не было, воспитатели в приюте были бы счастливы.

– Паулина, тебе не стоит так реагировать на отъезд. Рано или поздно это случилось бы. Теперь ты – принцесса, и независимо от того, кем на самом деле…

Я вскочила как ужаленная.

– Не хочу об этом говорить.

Еще бы! Тамир в ванной, а Люк тут сейчас выдаст все явки и пароли.

– Паулина…

– Люк, я поняла тебя. Завтра после обеда мы летим на Денеб, затем играем там свадьбу, на которой не будет ни тебя, ни Фортема, ни Градвина. И остаток жизни я рожаю детей для укрепления связи между системами. Я все это поняла, не нужно повторять детали плана.

– Ты имеешь право злиться. Знаешь, я много думал… Нет твоей вины в том, что случилось. Для девочки, живущей в таких условиях, Аднар стал принцем. Неудивительно, что ты доверилась ему.

– Жизнь научила не верить никому. Даже тому, кто клянется быть принцем, или… братом. Не переживай за меня. Я не успеваю привязываться, и это правильно. Еще полгода назад я была бездомной, сейчас – принцесса, а через год, возможно, буду матерью. Это все равно лучше, чем умирать от пневмонии в трущобах. Так что я не в накладе.

Люк поднялся, на его лице читалось не то сожаление, не то… не знаю, какое-то разочарование. Но не во мне, а в разговоре? Или в самой ситуации? Не знаю, но впервые с памятного разговора в кабинете он выглядел не рассерженным.

– Тогда я пойду. Празднуй день рождения с друзьями, со мной вам как-то невесело. Тамира увидишь если раньше меня, передай радостную новость.

Вот только Люку хотелось, чтобы для Тамира эта новость стала радостной. А тот, похоже, и сам не знал, как реагировать на возвращение домой.

– Хорошо, – кивнула я. – Спасибо.

– Тебе спасибо. Это действительно важно для Канопуса.

Его рука дрогнула было, словно Люк на несколько мгновений вдруг захотел меня обнять, но сдержался и быстро вышел, а сразу после этого в комнату обратно прошмыгнули Мирна и Градвин. Притихшие и удрученные. Вслед за ними из заточения выбрался и Тамир.

– Слышал? – спросила я.

– Слышал. Польк, честно, не знаю, что сказать.

Но я, вопреки поганому настроению, улыбнулась:

– Прорвемся. Как-нибудь прорвемся. Мы всегда в последний момент ускользаем. Что-нибудь придумаем и победим.

Ему говорили «я люблю тебя» десятки раз. В порыве страсти стонали в постели, в откровенном разговоре, при расставании, даже в камере для допросов пытались увильнуть от жуткой участи, сыграв на мужских инстинктах. И очень скоро эти «люблю» потеряли всякую ценность.