Поэтому приходилось признать, удовлетворение от заполученной принцессы было не то что неполным, а совсем мизерным.

По флаеру пронесся негромкий звук вызова. Люк извлек эмирт из кармана плаща и нахмурился.

– Болднер. Личный звонок. Аднар, могу я тебя попросить…

– М-м-м?

Фортем не сразу понял, что Люк просит подержать Паулину, пока он отсядет подальше, говорить с Кеном Болднером, министром обороны Канопуса. И в планы Фортема совершенно не входило служить грелкой для невыспавшейся самозванки! Пусть он и стал причиной ее недосыпа.

Но Люк умел просить давнего друга.

– Пожалуйста, Аднар, она так крепко уснула. Должно быть, адаптация проходит сложнее, чем я полагал. Всего несколько минут.

Вздохнув, Фортем убрал свой эмирт обратно в карман. Эти двое сведут его в могилу, и не факт, что там оставят в покое.

– В самом деле, Люк, она же не ребенок, – ворчал он, усаживаясь рядом с девицей.

Она почти ничего не весила, а светлая головка тут же уткнулась ему в шею, и кожи коснулось теплое дыхание. Удовлетворенный Люк отсел подальше, чтобы не мешать разговором ее сну. Оставил Фортема на съедение собственным мыслям, которые никак не хотели выстраиваться в хоть какое-то подобие порядка.

Что самое странное, она ему явно доверяла, ибо даже не проснулась, когда он ее обнял. Для девчонки, выросшей на улице и привыкшей спать чутко, это было поистине невероятно. Значит, как бы ни ненавидела она его, за защитой все равно придет. Немного, но утешало.

Через ненавязчивый аромат ее духов пробивался запах волос – шампуня, шоколада и чего-то еще, незнакомого. Фортем вдруг поймал себя на мысли, что кончиками пальцев выводит на ее плече замысловатый узор, словно повторяя татуировку, которую в его народе делали девушкам. Да… эта татуировка ей бы не понравилась. Не понравилась бы настолько, что даже страшно было представить, как выйдет из себя мисс Виккерс, если он подобное провернет. Взбесится… но все равно будет сгорать от каждого его прикосновения, потому что краска, смешанная с кровью дгнарна, навсегда остается в ней, привязывает к нему телом и не отпускает, покуда не привяжется душа.

Чем-то Паулина напоминала Фортему его самого. Давно, еще до прилета на Канопус, он так же, как и она, учился выживать на обломках мира. Разница была лишь в том, что у юной принцессы рушился лишь ее мир. За невидимой, но очень прочной стеной существовал и другой – полный достатка, сытости, роскоши и лоска. Девушка не могла в него пробиться, хотя, несомненно, смогла бы ему соответствовать. В мире Фортема не осталось ничего, кроме смерти.

Дгнарны исчезли с лица галактики и уже никогда не вернутся. Фортем проживет еще, может, сотню лет, а затем его раса станет легендой… а впрочем, скорее скупой строчкой в «Энциклопедии галактики».

Кожа на ощупь была теплой и нежной, удержаться от прикоснов