— Йеренский, — повторила она, все еще гадая, почему он ее разыскивал.

— Я хотел поговорить с вами насчет вашей работы на Василиске, — объяснил толстяк. — Видите ли, я из Комиссии по развитию вооружений при БК.

— А-а, — кивнула Хонор. Теперь она поняла: самое время кому-нибудь наконец официально обратить внимание на глупость переоборудования «Бесстрашного».

— Именно, — просиял Йеренский. — Я прочел ваш рапорт. Блестяще, капитан! Просто блестяще, как вы провели «Сириус» и разнесли его! Честно говоря, я надеюсь, вы согласитесь выступить с официальным докладом о ваших действиях и тактике на заседании Комиссии на следующей неделе. Знаете, наш председатель, адмирал Хэмпхилл, поставила на повестку дня обсуждение продемонстрированной эффективности смешанного применения гравикопья и энергетических торпед.

Хонор прищурилась. Адмирал Хэмпхилл? Уж не хочет ли он сказать?..

— Мы в восторге от результатов ваших боевых действий, капитан, — продолжал разливаться Йеренский. — Это блестящее подтверждение концепции новых вооружений! Только подумать — ваш старый маломерный крейсер померился силами и одолел восьмимиллионнотонный рейдер с вооружением линейного крейсера! Нет, стоит только подумать, насколько нереальной оказалась бы подобная задача для любого из старых, традиционно вооруженных крейсеров, я едва…

Хонор уставилась на него, все еще не веря в услышанное, пока он все бормотал и бормотал про «новое мышление», «соответствующие орудийные системы для современных военных кораблей», «дало вам преимущество, в котором вы действительно нуждались, не так ли?» — и что-то горячее и примитивное закипало в глубине ее души. Взгляд хозяйки потяжелел, и Нимиц припал к ее плечу, обнажив клыки. У женщины даже пальцы скрючились от желания задушить напыщенного олуха. Его «новое мышление» стоило жизни почти половине ее экипажа, потому что заставило подойти вплотную к пасти «Сириуса», и не «соответствующее оружие» спасло то, что осталось от «Бесстрашного», — а люди, их мужество, боль и кровь… и некоторое участие Провидения!

Коммодор не замечал ее состояния. Он просто продолжал трещать, так усердно помогая себе жестами, что Хонор с нетерпением ждала, когда он, наконец, вывихнет плечо. Уголок ее рта начал подергиваться.

Выступить перед членами его Комиссии? Он хотел, чтобы она поговорила с членами его Комиссии и рассказала им, каким гениальным прозрением оказалось переоснащение «Бесстрашного»?! Харрингтон уже набрала в грудь воздуха, чтобы подробно объяснить ему, куда он может засунуть свое приглашение, но тут ее осенила новая мысль. Она притормозила, чтобы обдумать ее, и тик прошел. Вместо злобы в ее глазах заплясали чертики, и женщина подавила внезапный позыв расхохотаться ему в лицо, когда толстяк наконец остановился.

— Извините, коммодор, — услышала она свой голос, — но правильно ли я вас поняла? Вы хотите, чтобы я обратилась к официальному заседанию Комиссии по развитию вооружений и дала свою оценку эффективности боевых систем «Бесстрашного»?

— Именно, капитан! — пришел в восторг Йеренский. — Наши наиболее прогрессивные члены — на самом деле, весь флот — останутся у вас в вечном долгу. Личное свидетельство офицера, применившего новое оружие в реальном бою, будет, я уверен, иметь огромный вес для наиболее реакционных и упертых членов Комиссии, а нам, видит бог, любая помощь кстати. Нет, некоторые из этих твердолобых вообще отказываются признавать, что именно наше оружие, и ваше мастерство, разумеется, обеспечило победу!

— Потрясающе, — пробормотала Хонор.