– Именно, друг Рой, точно и именно! – в страшном волнении закричал Цвиркун. – Ах, вы даже не подозреваете, даже не способны заподозрить, до чего вы правы!

– Как знать, может быть, и подозреваю. – Рой усмехнулся. – Но если мысль о возвращении на Землю с Нептуна не оставила Брантинга, то он должен взять с собой запас спор калиописа. И тогда он и на Нептуне окажется в сфере анализа нашего аппарата.

– Он взял споры с собой, он взял их, чем угодно поручусь! – воскликнул Цвиркун.

– А если он прихватил споры калиописа, чтобы рассеять их на Нептуне? – сдержанно поинтересовался Генрих.

– Совершенно исключено! – быстро сказал Цвиркун. – Даже для калиописа на Нептуне слишком низкая температура. Выделяемый калиописом кислород может находиться там лишь в твердом состоянии. Не забывайте, что Нептун получает от Солнца в триста раз меньше тепла, чем Марс, в девятьсот раз меньше, чем Земля!

Рой вопросительно посмотрел на брата:

– Вызовем Армана? Он не очень загружен.

Генрих пожал плечами.

– Как хочешь. Но мне кажется, если мы начали это дело, то мы должны его и завершить.

– Летим на Нептун, – решил Рой. – Следующий планетолет идет туда через неделю.

4

Генрих колебался. Преследование Брантинга лежало на его совести. Он имел достаточно причин вмешивать брата в это дело: речь шла о безопасности Земли. Но бегство профессора на Марс, а с Марса на Нептун бросало новый свет на действия Брантинга. Калиопис на дальних планетах солнечной системы не запрещен. Имеют ли они право гнаться за профессором на дальнюю планету, где в принципе исключено наведение справок и поиск?

Рой так убежденно поддержал Цвиркуна, настаивавшего на дальнейшей погоне, что Генрих оставил сомнения при себе. Лишь в полете, продолжавшемся более месяца, Генрих побеседовал с братом по душам. Роя нелегко было в чем-либо убедить, но, убежденный, он держался твердо. Он опроверг сомнения Генриха. Если Брантинг не замышляет ничего скверного, зачем ему скрываться? Он покинул марсианскую станцию, свое детище, дело всей жизни, – почему? Без очень серьезных причин серьезные ученые – а Брантинг из них – в авантюры не пускаются. Что он замыслил какую-то авантюру, неоспоримо. Его надо обезвредить, пока не совершено преступление. Чтобы обезвредить, надо его найти. О чем, собственно, спорить?

– Неужели ты и впрямь считаешь, что Брантинг сошел с ума? Действия его по-своему разумны. Он знает, что его преследуют, и пока что отлично обводит нас вокруг пальца.

– Он хитер, верно. Говорят, безумным хитрость заменяет утерянный разум. Но разве одно его стремление обмануть нас не свидетельствует против него?

– На Нептуне никто не поможет нам в розысках, – хмуро предсказал Генрих.

– На Нептуне нам будет помогать наш прибор. – Рой уверенно показал на стоявший около него дешифратор.

Переговоры в Управлении нептунианской экспедиционной колонии вел Рой. Рою вежливо разъяснили, что администрация колонии справок о жителях Нептуна не дает, за исключением случаев, когда предъявляют официальный указ Большого совета о задержании опасного преступника, бежавшего сюда, чтобы укрыться от кары.

– Указа о задержании Брантинга у нас нет, ибо он не успел совершить преступление, – ответил Рой на поставленный прямо вопрос.

– В таком случае мы не знаем никакого Брантинга, – последовало холодное разъяснение.

– Значит ли это, что сами мы, без помощи администрации, не можем разыскивать интересующего нас человека? Будет ли запрещено побеседовать с ним, если мы его обнаружим? – допытывался Рой.