Ключ к хозяйству – рабочая сила(…) Казалось бы, ее много. Но где пути к ней? Как ее привлечь к делу? Как ее производственно организовать? Уже при очистке железнодорожного полотна от снежных заносов мы столкнулись с большими затруднениями. Разрешить их путем приобретения рабочей силы на рынке нет никакой возможности при нынешней ничтожной покупательной силе денег, при почти полном отсутствии продуктов обрабатывающей промышленности(…) Единственным способом привлечения для хозяйственных задач необходимой рабочей силы является проведение трудовой повинности.

Самый принцип трудовой повинности является для коммуниста совершенно бесспорным: «Кто не работает, тот не ест.» А так как есть должны все, то все обязаны работать(…) Наши хозяйственники и с ними вместе профессионально-производственные организации имеют право требовать от своих членов всей той самоотверженности, дисциплины и исполнительности, каких до сих пор требовала только армия(…) Рабочий не просто торгуется с советским государством, – нет, он повинен государству, всесторонне подчинен ему, ибо это – его государство(…) Рабочее государство считает себя вправе послать каждого рабочего на то место, где его работа необходима."

Как говорится, все с ног на голову. Планы на постройку коммунистического общества, где демократия, равенство, свобода выбора и добровольный осознанный труд являются базовыми ценностями, вычеркнули из повестки дня в угоду быстрому возведению бастионов военной экономики силами трудовых отрядов из подневольных рабов.

Оказалось, что большевики – вовсе не романтики. Они прагматичные и жестокие политики, которые пришли, чтобы завоевать весь мир.

«Утопия в политике, – говорил Ленин, выдавая себя с головой, – есть такого рода пожелание, которое осуществить никак нельзя, ни теперь, ни впоследствии…»

Однако какое дело было молодежи до прагматичных расчетов новых правителей России? Революция будоражила, революция звала на баррикады. Помните Багрицкого? «Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадский лед.».. И символом революции стала красная звезда.

Историки сегодня старательно обходят вопрос, какое значение имел октябрьский переворот для развития российской культуры. А значение он имел огромное! Многие условности, многие традиции, сковывавшие живое творчество, были в один момент отброшены и забыты. Революционная молодежь жаждала деятельности по преобразованию мира. Казалось, он уже рядом, достаточно объединить усилия, победить врагов, и Царствие небесное снизойдет на Землю, сбудется вековая мечта российской интеллигенции о справедливо устроенном обществе.

У молодежи России появилась уникальная возможность проверить утопии на практике, сотворить будущее собственными руками и даже успеть увидеть сотворенное собственными глазами. А литераторы должны были (и очень даже хотели) воспеть этот созидательный порыв.

Пролетарский поэт Владимир Кириллов, выражая общий настрой, писал:

И опять одно увязывается с другим. Потому что даже на подсознательном уровне борцы за светлое будущее чувствовали: планета Земля – лишь остановка на пути революции, размах преобразовательной деятельности коснется Луны и звезд.

Что-то такое носилось в воздухе, и первым это понял поэт-фантаст Валерий Брюсов, принявший романтику революции и воспевший ее: «Из круга жизни, из мира прозы Мы вброшены в невероятность…» Он восторгался этой «невероятностью» и пытался нащупать связь эпох, нить между прошлым и будущем.

Он хочет написать роман. И роман этот о полете… на Марс.