1) объединение всех лиц, работающих в СССР по данному вопросу;

2) получение возможно полной информации о происходящих на западе работах;

3) распространение правильных сведений о современном состоянии вопроса межпланетных сообщений и, в связи с этим, издательская деятельность;

4) самостоятельная научно-исследовательская работа и, в частности, изучение вопроса о военном применении ракет.

Секцией был поставлен для своих членов ряд докладов, в том числе пр. Ветчинкина и инж. Цандера; был намечен конкурс на расчет небольшой ракеты с дальностью полета на 100 километров; был создан кружок для более углубленного теоретического изучения вопроса; приступлено к организации лаборатории, открыт книжный киоск для удовлетворения спроса на литературу, выделена киногруппа для разработки сценария фильмы и пр."

В исходном виде Секция долго не прожила – она была преобразована в Общество межпланетных сообщений (О.М.С.) под председательством Григория Моисеевича Крамарова – старого революционера и коминтерновца, увлекшегося воздухоплаванием. Территориально Общество размещалось в обсерватории Трындина (Москва, Большая Лубянка, дом 13). Его почетными членами были избраны Феликс Дзержинский (с 1921 года – нарком путей сообщения), Константин Циолковский и Яков Перельман. Предполагалось, что 1 июля 1924 года выйдет пробный номер журнала «Ракета» – печатного органа О.М.С.

Первым мероприятием, организованным Обществом, стала публичная лекция профессора и заведующего научным отделом «Правды» Лапирова-Скобло «Путешествие в межпланетные пространства», прочитанная в Политехническом Музее Москвы. На самом деле эту лекцию должен был читать Циолковский. Об этом прямо свидетельствует переписка между Константином Эдуардовичем и ответственным секретарем О.М.С. Морисом Гавриловичем Лейтейзеном.

Их знакомство началось с того, что еще Секция реактивного движения обратилась к Циолковскому с просьбой принять на себя обязанности научного руководителя. Константин Эдуардович это предложение привычно отклонил, взамен прислал по экземпляру своих книг для библиотеки Секции.

Тогда Лейтейзен пригласил калужского ученого прочесть публичную лекцию о ракетах и межпланетных сообщениях. Увы, Циолковский был болен, и такая поездка оказалась ему не по силам. Лекцию пришлось читать Лапирову-Скобло. Внизу афиши, сообщавшей о его выступлении, мелкими буквами было напечатано: «Весь сбор с доклада идет в лабораторный фонд Общества межпланетных сообщений.»

«Уважаемый Константин Эдуардович! – писал на следующий день Лейтейзен. – Наш вчерашний вечер, посвященный межпланетным путешествиям, прошел с чрезвычайным успехом. Билеты были распроданы задолго до начала лекции, и администрация музея была вынуждена вызвать наряд милиции, чтобы удержать ломившуюся публику. Имевшаяся у нас литература (преимущественно Перельман) была распродана моментально: очень досадно, что мы не имели Ваших работ…»

Вероятно, лекция Лапирова-Скобло произвела на собравшихся большое впечатление. По воспоминаниям Крамарова, после нее в общество записалось аж 200 человек!

Этот факт лишний раз свидетельствует о том небывалом энтузиазме, с которым обычный народ относился к идее межпланетных полетов. Совершенно очевидно, что похожий энтузиазм имел бы место и при царском режиме, – малограмотное население очень падко на лекции и материалы, в которых реальность переплетается с фантастикой. Однако мероприятия, устраиваемые Обществом межпланетных сообщений, имели особенность: его участники твердо верили в скорую исполнимость самых невероятных прожектов, а поддержка «красной» профессуры придавала этим прожектам научную солидность.