Весь этот комплект материалов производит удручающее впечатление. Возникает ощущение, что сказочная притча Ганса Христиана Андерсена о зеркале тролля – это реальность, и волшебные осколки действительно разлетелись по всей земле, сея цинизм, тоску и меланхолию. Два таких осколка достались Гелию Мальковичу, заслонив для него светлую сторону мира и человеческой истории. Впрочем, для некоторых государств Салахутдинов все же делает исключение, но не будем подозревать его в каких-то сознательных подтасовках, выставляющих одну нацию более благородной и умной по сравнению с другой, – просто пересмотр одних ценностей всегда влечет за собой пересмотр следующих, и в этом наша общая беда.

Но перейдем к делу. Книги и статьи собственно Салахутдинова заметно отличаются от интервью журналу «Огонек», – они более выдержаны, написаны более ясным языком, основные положения четко сформулированы и подкреплены доказательствами. Казалось бы, мы, независимые наблюдатели, должны признать правоту Гелия Мальковича и присоединиться к нему в борьбе за правдивое освещение исторического процесса. Но присоединяться не будем, потому что правоты-то и нет.

Поясню свою мысль на нескольких примерах. Взявшись за благородную задачу «…показать, каким мучительно трудным был путь становления и развития (науки и техники), как внешние и внутренние обстоятельства мешали научно-техническому прогрессу нашей страны, которая в годы советской власти все больше и больше отставала в своем развитии от капиталистических стран, насколько серьезные проблемы остались России в наследство от СССР», Салахутдинов начинает с выяснения отношений. Он обижается, что коллеги (в основном, престарелые деятели из сталинской эпохи) называют его «мерзким негодяем», «моськой», «пигмеем», «остепенившимся скептиком», «сумасшедшим» и «злым татарином», а потому в ответ использует не менее хлесткие эпитеты: «дураки», «вруны», «мифотворцы», «комсомольские работники», «мастера заплечных дел», «дилетанты», «любители» с «деформированным мировоззрением», – указывая при этом на полное отсутствие у оппонентов «научного образа мышления» и даже элементарной грамотности. В пылу полемики Салахутдинов не замечает, что прибегает к тем методам, которые сам же многословно опровергает и осуждает. То есть передергивает факты, отказывает другим в праве на собственное видение истории, выдирает цитаты из контекста, приписывает себе несуществующие заслуги (например, в создании особой научной школы).

Постоянно Гелий Малькович упоминает о новейшей методологии в изучении истории науки, основы которой он, якобы, изложил в фундаментальном труде «Методы историко-технических исследований.» Поскольку труд не опубликован (и это странно, ведь сегодня любой текст можно опубликовать если не на бумаге, то в Интернете), мы можем только догадываться об удивительной методологии по скупым сведениям от самого Салахутдинова. Что же мы видим, суммируя эти сведения? Предложена действительно интересная система изучения истории научно-технического прогресса. Она описывает не только последовательность открытий и изобретений самих по себе, но и учитывает исторический контекст, в котором делались эти открытия, изучает техническую лингвистику эпохи, вникает в логику давно умерших ученых и изобретателей.

"Представления о законах природы со временем изменяются, – пишет Салахутдинов в работе «Блеск и нищета К.