Немецкий седан как будто плыл над неровностями почвы. Подвеска работала идеально, только раз или два «мерседес» все же стукнул днищем о крупные камни. Указатель топлива показывал примерно половину бака, масло было в норме, температура охлаждающей системы держалась в желтой зоне.

Владислав окончательно освоился и включил кондиционер и приемник. Салон наполнился звуками восточной мелодии. Рокотову она не понравилась, и он нашел станцию, передающую современную европейскую музыку.

Другое дело! Из динамиков раздались гитарные аккорды и хриплая распевка Криса Нормана.

Биолог еще раз посмотрел в зеркало и нахально вытащил сигарету…

Косовары дрались отчаянно. Им было что защищать — два дня назад сюда с юго-востока отошли артиллерийские полки УЧК вместе с обозными частями. Без артиллерии судьба албанских сепаратистов была предрешена. Хашим Тачи из Парижа требовал сражаться до последнего солдата, обещал поддержку авиации НАТО и уверял, что капитуляция Милошевича близка.

Спустя двенадцать часов на поддержку третьему батальону прибыл четвертый, возглавляемый лично Желько Ражнятовичем и усиленный свежими взводами косовских сербов и русинов.

Вместе два батальона сломали оборону превосходящих их в четыре раза сепаратистов, клиньями врезались с востока и с севера, вытеснили удиравших к подножию гор и развернули против албанцев брошенную ими же легкую реактивную артиллерию.

За сутки боя «Тигры» потеряли семнадцать человек убитыми и более сотни ранеными. Албанцы оставили в Доне Любине почти четыре сотни трупов.

На помощь Аркану и его бойцам из-под Приштины двинулся танковый корпус, но деморализованные сепаратисты даже не попытались контратаковать. По тропам они ушли через горы в Македонию, свалив впоследствии вину за поражение на погибшего полевого командира по кличке Дракула.

Первым делом Ражнятович навестил раненых бойцов. «Тяжелых» уже отправили транспортными вертолетами в Черногорию, в двух огромных палатках с красными крестами оставались те, кто изъявил желание воевать дальше. Естественно, кому это разрешили врачи.

На перевернутом ящике у входа сидел здоровенный молодой парень с перевязанной левой рукой и курил. Увидев Аркана, солдат поднялся и вежливо кивнул. В среде «Тигров» все были равны, и почести командиру оказывались те же, что и остальным бойцам.

— Ничего серьезного? — участливо поинтересовался Желько.

— Нормально, командор, — солдат весело улыбнулся, — царапина. Задело по касательной, кость цела.

— Откуда ты?

— С хутора возле Орлате.

— Недавно в отряде?

— С неделю.

— А-а, Велитанлич, — вспомнил Ражнятович, — это ты о боснийцах сообщил?

— Я, — смутился здоровяк.

— Молодец! Благодаря тебе мы их прямо тепленькими перехватили. Я уже сообщил в Белград, будешь представлен к награде, — Желько похлопал Велитанлича по здоровому плечу и, нагнувшись, шагнул внутрь палатки.

— Здорово, орлы! — спустя секунду раздался его бодрый голос.