Гнездо на голове заскрипело и как бы накренилось. Пришлось выпрямить позвоночник, но гнездо продолжало крениться, норовя свалить меня с ног.

Я сказала себе: все. Я хотела, как лучше. Я сделала, что могла. Я чуть не вышила суры… Я не виновата, что все ушли незнамо куда… В конце концов, это их право. Не маленькие. Все, слава Богу, в рожальном возрасте и старше. Потеряются - найдутся, а мое дело - сторона. Я отправила в Пышму дурочку Асю, а она пристроила кота. Все!

Никто не звонил. Бараний суп получился вкусным, вот и славно, сказала ему я. Я вычистила до блеска гусятницу. Хорошее, в сущности, дело. Не надо никому врать и ничего клянчить, надо успокоиться. Выстирала дверной половик. Самые лучшие и правильные дела - простые. Я носила с собой секатор, и если вдруг из мокрого половика начинала вылезать нить и в ней шершавилась Ася со своим омшаником, то секатор был тут как тут. Кастрюльное дно - важнее и выше. Ах, как они у меня блистали в этот день. Дны. В день.

Я абсолютно не знала, куда делись мои подопечные, и знать не хотела. Конечно, было интересно, где они. И почему я, единственный человек, который может их свести, не востребован к деятельности. Я даже не смогу доложить Асе о завершении операции. И А. Г. тоже человек, не собака в этой истории. Может позвонить и спросить: «Ну как?»

Никого и ничего.

Через два дня я стала до смерти бояться. Объясняю чего. Боялась несчастья с ними. Ну мало ли… Неуклюжая беременная бе